Разбудил Мельниченко лязг замка и стук около двери. Он сел, стряхнул с брюк солому и зябко поежился. Обычно в эти дни его не беспокоили. «Чего еще потребовалось?» — подумал он, но дверь уже захлопнулась, оставив у входа сутулого человека в коротком пиджаке. Человек опустился на солому и закрыл руками лицо. Плечи его вздрагивали.
— За что тебя-то сюда посадили? — спросил Яков, выждав для приличия несколько минут.
Человек ойкнул, словно не ожидал присутствия здесь кого-то другого, отнял от лица руки и повернулся на голос. В неярком свете землянки Яков увидел бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами. Оно стало бледнеть еще больше, глаза расширились и рот раскрылся от изумления. Не меньше удивился и Яков.
— Яков!! — крикнул сдавленно младший.
Они ползком приблизились друг к другу и обнялись. Иван всхлипывал, оставляя на пиджаке старшего брата слезы и слюну.
— Не плачь, братик… — сказал старший. — Давай побалакаем трошки… Тебя-то когда заарестовали?
— Не пытай, Яков, ни о чем не пытай… Потом… Пос-ля все расскажу, — сквозь слезы упрашивал младший.
К двери землянки кто-то подошел и, наверное, нарочито громко сказал часовому: «Будешь охранять новенького, а Яков Мельниченко пойдет со мной».
Иван еще плотней прижался к старшему брату, обхватив руками его шею, и горячо зашептал:
— Слухай, Яков. Мабуть, тебя повезут туда, на гору, к тайникам. Так ты ничего не скрывай. Все скажи им. Мабуть, и меня пожалеют, не убьют. Ведь я сбег из армии, утикал от них…
Дверь распахнулась, и невысокий лейтенант приказал:
— Выходи, Яков. Да побыстрее.
Старший Мельниченко медленно поднялся.
В дверях он оглянулся и неприязненно посмотрел на плачущего брата. «Вот она судьба! Еще недавно я надеялся на него, а сейчас он надеется на меня», — горько подумал Яков и шагнул в ослепительный свет утра…
…Хутор состоял из двух крепких хат с добротными надворными постройками. Он располагался на возвышенности, покрытой нескошенной прошлогодней травой.
Калина, переодетый в солдатскую форму, неотступно следовал за командиром батальона. Он показывал майору, на каких склонах выставить засады, как перекрыть наиболее вероятные места отхода, которыми могли воспользоваться бандеровцы.
Когда вся подготовка была закончена, командир батальона спросил у Калины:
— Где же основной вход?
— В хуторе, товарищ майор.
— Мне доложили, что там ничего не обнаружили.
— Плохо шукали. Бачишь овин?
— Бачу, — поддался майор смешанному говору Калины.
— Там он и есть, этот лаз. Под веялкой.
— А кто веялку ставит на место?
— Кто ставил, тот в лес утикал.
В углу просторного сарая стояла старая веялка. Бойцы по указанию майора сдвинули ее в сторону, и на месте, где она стояла, открылся лаз.
— Прокопать траншею около сарая, — распорядился Тулупов.
Нашлись железные лопаты, и выкопав траншею в рост человека, бойцы соединили ее с подземным ходом.
Командир батальона приказал лейтенанту Макееву приготовить на всякий случай ракетницы и дымовые шашки, а сам снова обратился к Калине:
— Вы уже оказали нам большую помощь. Теперь я прошу вас обратиться к тем, кто остался в подземелье. Они знают ваш голос и, может быть, поступят благоразумно.
Тарас Калина лег на землю и крикнул в молчаливую таинственную черноту:
— Слухайте. Это я говорю, Калина. Вы окружены. Солдаты оцепили гору. Утикать нельзя. Сдавайтесь. Вылазьте и кидайте ружья.
— Я те вылезу, предатель, — раздался чей-то глухой голос, а следом — выстрел.
Пуля ударилась в стенку траншеи.
— Это совсем и зря, дурень. Худше тилько робите. Все едино выковырнут, як кротов, — крикнул Калина.
Слушая голоса из-под земли, майор улыбался. Бандиты в ловушке. Их выстрел не встревожил. Теперь остатки банды не уйдут. Майор подошел к приникшему к земле Калине и посоветовал шепотом:
— Скажи им: пограничники пленных не расстреливают. Сошлись на Мельниченко… Кстати, — обернулся он к Макееву, — доставили его сюда?
— Так точно, товарищ майор, — сказал лейтенант Макеев.
Калина снова громко закричал в подземелье:
— Русские пленных не стреляют и не пытают. Вот Мельниченко Яков жив и невредим. Того и вам желает.
— Брешешь, гад! Яков погиб как герой, — отозвался тот же хрипловатый голос.
— Да нет, это Меченый ноги протянул сегодня в лесу. А Мельниченко, як бугай, здоров, дурни, — перепирался Калина с недавними собратьями. — Хлопцы, как перед иконой вам толкую.
— Тогда зови Якова. Его послухаемо.
Яков Мельниченко косо поглядывал то на Калину, то на траншею, убегающую в мрачную глубину земли.
— Не валяй дурака, Мельниченко. Однажды ты обманул меня, скрыв это убежище. Теперь искупай свою вину, если хочешь увеличить шансы на жизнь, — сказал майор Тулупов.
Бандеровец колебался не больше минуты.
— Калина верно толкует, — закричал Яков не совсем уверенным голосом. — У вас иного пути нема. Из окруженья не выйти… Никого не расстреливают. Слышите, я жив. Никто и вас не тронет, хлопцы. — Мельниченко откашлялся и добавил: — Выходите с оружием. Поднимайте руки и выходите.
В подземелье глухо загудели, а потом снова умолкли. По всей вероятности, там совещались. Потом донесся глухой выстрел.
— Укокали кого-то, — равнодушно предположил Калина. — Сейчас полезут…
Он не ошибся. Небритые и длинноволосые, в старой, порванной одежде, выбирались из-под земли бандеровцы, бросали винтовки и поднимали вверх руки. Пограничники молча глядели на них, держа автоматы наготове. Майор пересчитал пленных бандитов, устало опустился на чурбак и долго глядел вдаль, где над зубчатой кромкой леса стояло солнце. Как-то сразу навалилась усталость, давно копившаяся внутри.
…После двухдневного отдыха батальон майора Тулупова двинулся в путь — догонять наступающие армейские части.
В один из августовских дней сорок четвертого года сержант Алексеев и ефрейтор Кудинов выполняли привычное для них задание. На безлюдном пригорке они присели покурить. Их внимание привлек поваленный полосатый столб, наполовину погребенный землею. Осторожно, словно прикасаясь к чему-то священному, пограничники горсть за горстью очищали землю, пока не добрались до таблички с буквами «СССР». Они старательно протерли буквы, поднатужились, приподняли столб и прочно укрепили его в положенном месте. Потом встали по обеим сторонам его — сержант справа, ефрейтор слева — и долго смотрели туда, откуда пришел враг и нарушил рубежи Родины. Так и стояли они — кадровый пограничник и молодой, пришедший на службу недавно, — и молчали, держа в руках пилотки. Ветерок трепал их волосы, а солнечные лучи ласкали на их гимнастерках награды: на груди сержанта Алексеева орден Красной Звезды, на груди ефрейтора Кудинова медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». Они стояли и молчали, вспоминая, может быть, погибших друзей и товарищей. Они знали, что священная земля отцов навечно очищена от захватчиков. Но впереди еще лежал большой и трудный путь по Карпатам, по землям Польши и Германии.
INFO
Виктор Алексеевич НАСЕДКИН
ЕФРЕЙТОР СИЗОВ И ЕГО ТОВАРИЩИ
Главный редактор А. Т. МАРЧЕНКО
Редактор В. Я. ГОЛАНД
Художник Д. Э. ЩЕПИН
Технический редактор И. В. ВАСИНА
Корректор Л. М. ЕРМИЛОВА
Г-81788 Сдано в набор 11.07.85 г. Подписано к печати 26.08.85 г. Формат 70x108 1/32 Физ. п. л. 3 Усл. п. л. 4,2 Уч. изд. л. 4,8
Бумага типографская Хе 2 Цена 35 коп. Заказ 176
Типография журнала «Пограничник»