После приветствий и охапки комплиментов божественной красоте — вываливаю на небожителей, ворох свалившихся на меня невзгод. Без предысторий и лишних сейчас подробностей. Уточняю, что понимаю невозможность помощи напрямую и: «просто делюсь печалью». Ниселла задумывается. Осборд подмигивает и интересуется, кому я перешел дорогу.
— Да, практически, богам того мира, из которого пришел.
— Ого! — он смотрит на меня с уважением, — Я сразу понял, что ты боевой парень, Ингвар. А не какой-нибудь слюнтяистый слабак. Досадить богам — это надо суметь. Чем ты им так лихо насолил-то?
За святое страдаю, Осборд, — с пафосным надрывом заявляю я. — За любовь! Женщина моя им нужна. Отдать требуют — иначе, смертью лютой грозят. — скромно и с достоинством, опускаю очи долу.
— О, как! — еще более уважительно, тряханул золотисто — пшеничной гривой, бог — воитель. — Твоя избранница: сразу понятно — достойная девица, если на нее обратили свое внимание сами боги, — и косанул на отрешенно — бесстрастное лицо своей спутницы.
— Ну, не совсем боги, если уж предельно откровенно. Люди. Но там, откуда я родом — они вровень с богами располагаются.
— Неважно, — рубанул воздух мощной лапой Осборд, — Не грусти, дружище! Сейчас Ниселла, что-нибудь придумает. Не пропадешь. Кстати, а когда ты нас на пиво пригласишь-то? Посидим, поговорим — может и с девушкой своей познакомишь.
— Каюсь, Осборд. — почувствовал некую неловкость я, — совсем закрутился: то дела, то любовь, то видишь — вот еще какая напасть приключилась. Обещаю — в ближайшие дни обязательно!
Надо же: уже оказывается — не «меня», а «нас пригласишь». Ромео и Джульета? А как на это остальные божественные: «Монтекки и Капулетти» посмотрят? Хотя — это не мое дело. Сладилось у них и замечательно. Рад. Но вот, что будет, когда дело, непосредственно к «призыву» подойдет? Хм. Ладно: будет день — будет пища. Авось разберемся, как-нибудь.
— Нам пора, — стремительной красивой птицей вспорхнула юная богиня, — жаль, но мы не можем вмешиваться и помогать тебе, Ингвар. Как выпадет свободная минутка — зови. Кстати, появился один вопрос, который мне обязательно необходимо обсудить с тобой. Но это не сейчас. Еще раз, извини, но мы не в силах и не вправе помогать тебе. Это, как принято у вас говорить — часть программного кода. Мы ничего не можем с этим поделать, Ингвар.
Обворожительно улыбнулась — коротко обозначив: «Жди!», хлопнувшими огромными васильковыми глазищами и растворилась, как и не было. Осборд недоуменно и самую малость виновато, пожав широченными могучими плечищами, аннигилировался вслед за юной чаровницей…
Что ж, остается только ждать и надеяться, согласно заветам графа Монте — Кристо. На то, что система-то, похоже, действительна гибкая. Мир покряхтит, поофуевает, но подпрогнется. Очень хочется в это верить, во всяком случае.
Чем бы время убить? Своим улучшайзингом заняться? Давно пора… Хотя нет — сейчас голова совсем не тем занята. Что же придумает молодая премудрая нетипичная блондинка, интересно? Разорвет шаблон?
… Какая-то крысожаба стодвадцатого левела, деловито и торопливо, как по бульвару пробежала по поверхности болота неподалеку… У всех дела, заботы. Вон даже мобы дикие, куда-то спешат. Один лишь я — тут «загораю».
С «моей» стороны островка возрождения, высунувшись из мутной воды по пояс, появилась женская фигурка. Русалка местная, что ли? Или какая-нибудь наяда? Нимфа болотная.
Точно: «Наяда Элиза» — 175го левела.
Эй, Стрелок! Подойди-ка поближе, красавчик, — озорно подмигнув зеленым бедовым глазом, — призывно качнула головой, увенчанной венком из зелени и кувшинок, волоокая и довольно симпатичная русалка с четвертым размером, — Не бойся меня. Ну — иди же сюда…
Я оглянулся. У противоположного края суши, ближе к «соседям» — тоже замаячила пара похожих силуэтов.
— Не, красивая — не заманишь. Я сейчас из безопасной зоны выйду, тут ты меня на дно и утянешь, поди?
— Я тебе правда нравлюсь? — обрадовалась наяда, и тут же поскучнела, — Эх, жаль, что пора тебе, а то бы мы с тобой так зажгли! Всю воду на пять верст кругом взбаламутили бы — всю рыбеху пораспугали! Такую волну подняли бы… а то одинокой приличной девушке в этом болоте и прижаться-то не к кому — она вздохнула. — Вот, когда я сиреной морской была — пока босса не понизили — вот тогда я с морячками так отжигала. Вот уж где затейники! Такие замечательные мужчинки!
— Сочувствую, — я пожал плечами, — только куда же мне: «пора»? Некуда мне идти. В ваших топях, да омутах — только жизни молодой лишаться.
— Я провожу тебя к нашему старшему. Он желает с тобой парой слов перекинуться.
— Да сказал же: не куплюсь я на твою замануху, Лизавета! И вообще — сезон не купальный. Да, и о чем мне с твоим, смотрящим за болотами, говорить?
Она тоже глянула туда, где её «коллеги» о чем-то с громким заливистым хохотом и взаимными подначками, беседовали с присматривающей за мной командой.
— О том, например, что у тебя время дорого — меньше пятидесяти трех денечков всего осталось, а ты тут на острове с этими индюками прохлаждаешься… Хотя, я бы сейчас даже с такими воду замутила… На безрыбье… Повелитель приглашает тебя на чашу вина и говорит, что оно у него не хуже того будет, которым тебя не так уж и давно, перед самым рассветом потчевали… Гости у него только что были. Двое. Боги юные. Он и она. Он — такой сексуальный! Ураган — мужчина! Я как увидела — от одного взгляда кончила! Ну и она ничего. Милашка! Я бы и с ней отожгла. А то с тех пор, как владыку нашего, с понижением, сюда из морских глубин перевели — совсем ослаб старик, по мужской части. Все сидит печалится, а до женской красоты ему и дела нет.
… Вот это поворот! Не в смысле бисексуальности русалочьей, а в смысле Ниселлиной задумки. Хех, ну надо — так надо.
— И как мы к твоему боссу попадем? Мне что — тебя оседлать, что ли?
— Известно как — вот на нем. Хотя я бы и не против была, да и сама бы тебя оседлала. Разочка три — четыре. Но приказано: «доставить без промедления». Так что садись к нему на спину, да держись покрепче.
— А это вообще кто? — спросил я, разглядывая показавшуюся из воды здоровенную торпедообразную особь непонятного происхождения.
— Фыр болотный. Кто же ещё, — удивилась моя нимфоманистая собеседница.
— Что-то, он больше на моржа побритого смахивает… Хотя, как скажешь: фыр так фыр. Тебе виднее. Только мне бы еще вещички свои тут, совсем неподалеку, забрать. А то — не гоже, к самому повелителю болот в одном исподнем заявляться. Совсем некомильфо. И вообще, не побоюсь этого слова — моветон, какой-то получается.
— Да, заберем мы твое барахло. Не переживай. Давай прыгай сюда живее, пока девки этим лопухам зубы заговаривают. А то стрельбу, да ворожбу вдогон откроют, а фыр — существо нежное. Он этого боится.
Еще раз покосившись на задорно и увлеченно балаболящих с русалками конвоиров, торопливо забежал в болотную муть и устроился на блестящей широкой спине.
Фыр взял с места, похоже, на второй передаче. Что ж: алоха, друзья! Веселитесь, отдыхайте, наслаждайтесь красотами этого дивного райского острова! Ни в чем себе не отказывайте. А мне пора, увы. Мэйк плов — нот вор! Разошлись, так сказать: по мастям и шконкам…