Интересно, а чего я занимаюсь аскетизмом? У меня же целый пакет пряников в рюкзаке есть!
Прислонив двустволку к берёзе, я сбросил с плеч мешок и достал пакет с пряниками. Съел один, чувствуя на языке приятный холодок мятной глазури.
После сладкого пряника не на шутку захотелось пить. Я достал из рюкзака котелок и, чавкая сапогами, стал пробираться к речке.
И тут со стороны озера раздался выстрел. И сразу за ним — ещё один.
Гулкое эхо раскатилось по воде, плеснуло волной в берег, отразилось от дальнего леса.
Стреляли совсем рядом.
Глава 5
Внутри неприятно сжалось. Охотничий сезон закрыт. Тогда кто мог стрелять на озере, кроме браконьеров?
Ну, что? Вот и начинается твоя работа, Андрюха!
Я вернулся обратно к берёзе. Переломил ружьё и зарядил в нижний ствол пулю, а в верхний — картечь. Забросил рюкзак за плечи и осторожно двинулся в сторону озера.
Чего греха таить, было страшновато. В груди похолодело, я крепко стиснул зубы. В голове за каким-то чёртом прокручивались сцены из фильмов, где браконьеры палят по преследующим их егерям.
Инстинктивно я старался идти, как можно тише и скрываться за деревьями. Но потом сообразил, что это чистая дурь. Если подкрасться к браконьерам — от неожиданности они, и впрямь, могут выстрелить.
В этот момент я понял, что держу ружьё в руке, наготове. Ещё один лишний повод схлопотать пулю. Если не стрелять первым, конечно.
А стрелять первым я не собирался. Это надо совсем сумасшедшим быть.
Я остановился и сделал три глубоких вдоха. Повесил ружьё на плечо и, не таясь, пошёл напрямую к берегу.
За кивающими на ветру метёлками тростника на чистой воде скользила двухместная резиновая «Уфимка». На вёслах сидела светловолосая женщина лет тридцати. Поверх тонкого белого свитера с высоким горлом она была одета в синий жилет, похожий на спасательный.
На корме лодки на коленях стоял мужчина с ружьём. Аккуратные чёрные усики забавно топорщились на его полной красной физиономии.
— Левее бери! — раздражённо командовал мужчина женщине. — Утка в тот куст ушла.
Я вышел из-за деревьев, держа на виду пустые руки.
— Добрый день, товарищи! Причаливайте к берегу и приготовьте к проверке документы! Разрешение на оружие и документы на право охоты.
Женщина испуганно взвизгнула.
Я увидел, как пальцы мужчины сжались на ложе ружья, и приготовился отпрыгнуть за ствол толстой сосны.
— А ты кто такой? — крикнул мужчина.
Потом наклонился и что-то шепнул женщине. Она, уронив вёсла, следила за мной.
— Егерь восьмого обхода Синицын, — представился я.
— Да греби ты! — не выдержал мужчина и громко скомандовал женщине.
Та молча замотала головой.
— Ну, дура! Пусти!
Пересаживаясь на место гребца, мужчина обернулся ко мне.
— Сейчас, товарищ егерь! — с фальшивой улыбкой сказал он. — Видите — перепугалась жена от неожиданности. Сейчас мы подплывём.
Оказавшись на вёслах, он неожиданно сильно погрёб к середине озера.
— Стойте! — закричал я. — Предъявите документы!
— А то что? — отозвался мужчина. — Стрелять будешь? Не имеешь права!
Стрелять я, конечно, не собирался. Тут он сообразил правильно.
Изо всех сил мужчина грёб туда, где берег озера делал крутой поворот. Там отражался в воде небольшой остров, заросший ёлками и берёзами.
В тростнике послышалась возня и кряканье. Я вгляделся и увидел крякву в коричнево-пёстром оперении. Волоча одно крыло и опустив голову, она кружила в крохотном, затянутом зелёной ряской водяном оконце.
Вот урод! Хоть бы в селезня стрелял!
Лодка почти слилась с отражением острова. Ну, не собираются же они прятаться посреди острова? Наверняка гребут к базе. Неужели егерь-сосед поощряет браконьерство?
Ничего, дальше базы не уйдут!
Я поправил на плече ружейный ремень и быстрым шагом, почти бегом, двинулся по берегу в обход озера.
Опавшая хвоя мягко пружинила под ногами. Злость гнала меня вперёд.
Я обогнул залив, который глубоко вдавался в молодой ельник. За ёлкой мелькнул человек. Он быстро шагал мне навстречу. За его правым плечом висело ружьё.
— Стоять! — резко выкрикнул он, кладя руку на ложу ружья. — Предъяви документы! По какому праву стрелял?
Я опешил. Но тут же полез в карман штормовки и вынул удостоверение. Мужчина подошёл, внимательно вглядываясь в книжечку.
На вид ему было лет пятьдесят. Плотный, коротко стриженый, с упрямым лбом и тяжёлым подбородком. Он напоминал отставного военного.
Мужчина переводил взгляд с фотографии на меня. Постепенно его лицо расслабилось, стало почти добродушным. Он вытащил своё удостоверение и показал мне.