Кончив говорить, Аким Михайлович достал носовой платок и стал вытирать потное лицо и шею, поглядывая вокруг с горделивым задором.
За окнами школы стало смеркаться, когда в конце концов договорились обо всем.
— Подведем итоги, — сказал Сергей Иванович. — Отныне при школе создана добровольная дружина, называться она будет Пионерский дозор. Всего у нас получилось четыре отряда по пять человек и оперативная группа из трех. Она подчиняется штабу отряда и будет действовать в особых случаях, когда потребуются быстрые и решительные меры. Основные задачи отрядов: охранять от браконьеров дичь и рыбные богатства, помогать егерю в проведении биотехнических мероприятий, а также под руководством лесничего участвовать в расширении лесопосадок и бороться с вредителями леса. Какие еще будут предложения, замечания?
— А пропаганда и агитация где, Сергей Иванович? Нет уж, давайте-ка запишем, чтобы проводить с населением окрестных деревень беседы в клубах и прямо в полевых бригадах. И еще обязательно вовлечь в Пионерский дозор абсолютно всех ребятишек села. Так-то оно будет ладно, видишь ли, — добавил Аким Михайлович.
Его предложение было принято.
Позабыв причиненное отцом огорчение, Ромка загорелся. Ему захотелось немедленно, вот прямо сейчас, приступить к делу и действовать, действовать. Но, к сожалению, Сигач не проявил такой же горячности.
— А чему тут особенно радоваться-то? — буркнул он. — Это тебе выгодно, ты отцу помогаешь. А нам еще покумекать надо. Вот дома нажварят до рубцов…
Ромка от обиды засопел. Он хотел сказать, что вовсе не из-за отца вступает в Пионерский дозор, но воздержался: что, если Колька уйдет с собрания?
К счастью, этого не случилось, хотя Сигач посматривал на Сергея Ивановича с недоверием, как все равно карась на крючок с приманкой, и нельзя было понять, на самом деле он будет бороться с браконьерами или нет. Зато когда его выбрали командиром отряда, он заметно повеселел и, поднявшись, серьезно спросил:
— А про наш дозор говорить всем или это будет тайна? Если все узнают, нам тогда никого не поймать. Да и родители…
— Узнают — налупят, это уж точно! — договорил за Сигача Саня Мизинов.
И тогда почти все закричали:
— Тайно, тайно чтоб было, так интересней! И даже родителям не говорить!
Сергей Иванович и Аким Михайлович посмотрели друг на друга, словно о чем-то посоветовались.
— Ну, хорошо, — решил Сергей Иванович, — будем держать дела Пионерского дозора на первых порах в тайне, не знаю, сколько эта тайна продержится. Хорошие дела сами за себя скажут.
Члены Пионерского дозора покинули школу без толкотни и шума. Ромка понимал товарищей: решение сегодня принято серьезное, впереди ждут опасные дела, так что теперь не до озорства.
У поворота к озеру Колька Сигач простился и свернул в переулок. Ромка во весь дух домчался до своей калитки, оглянулся и юркнул во двор.
Дома как будто никого не было — такая тишина и сумрак. Но дверь оказалась незапертой, и в передней горела настольная лампа. На письменном столе, в простенке между окнами, лежали стопкой учебники и тетради: мать училась заочно в педагогическом институте. Она, значит, ушла в библиотеку.
На стенах комнаты, оклеенной обоями, были развешаны охотничьи трофеи: крылья и хвост-лира косача, в двух углах — чучела глухаря и ястреба-тетеревятника. Над двуспальной никелированной кроватью, на пестром ковре, висели два ружья — двуствольная «Ижевка» отца и одностволка его, Романа, болотная сумка с сеткой, два электрических фонарика, патронташ, фотоаппарат и полевой бинокль в чехле.