Сигач принес ведро воды. Сафонову плеснули на голову, на голую грудь, дали напиться. Он сделал два-три судорожных глотка, поперхнулся и вдруг обмяк, затих, как неживой.
Вот теперь участковый развязал ему руки, вернул Сергею Ивановичу ремень, помог подняться. Левкин отец, свесив мокрую голову, утерся обрывками рубашки и ушел в дом.
«Что же это? Отпускают и не арестуют? Пусть и других убивает?» — Ромка ничего не мог понять и растерянно вертел головой.
Аким Михайлович вынул из кармана пачку папирос и тонкую бумагу для цигарки. И хоть бы слово он сказал участковому про Сафонова, да и Сергей Иванович тоже ни слова не сказал!
Сиволобов застегнул воротник кителя, подобрал упавшую во время борьбы с Сафоновым фуражку, ударом о колено выбил из нее пыль, расправив, аккуратно надел на голову. Сергей Иванович перенес Левку на крыльцо и что-то делал над ним. Сигач и Венька принесли еще воды, напоили Левкину мать. Она поднялась, цепляясь за перила, склонилась над Левкой и тихонько заскулила.
Между тем Саня Мизинов привел врача. Тот выслушал Левку, достал из никелированной круглой коробки шприц, сделал укол.
— Немедленно в больницу. Подвода есть?
Ромка и Сигач побежали на колхозный двор к старику Мизинову. Когда они вернулись с запряженной в телегу лошадью, у ворот уже собрались старухи с голопузыми ребятишками на руках и малыши лет по пять, по шесть. Все молчали. Только Рыдай в своей будке хрипел от бессильной ярости да царапал поленья.
Левку увезли.
Ромка подошел к Акиму Михайловичу.
— А Сафонова-то забрать надо, в тюрьму.
Аким Михайлович раскурил цигарку, пригладил ус.
— Никуда не денется Сафонов. Бежать ему из села некуда. Ответит за все сразу.
— А если убежит? Ведь он на отца нападал, лосиху загубил и вот сейчас Левку чуть не до смерти избил! — не унимался Ромка.
— Кроме последнего, остальное еще доказать нужно, — сердито отрезал участковый. — И вообще ты помолчал бы лучше, Хромов, уж больно ты обозлен, всех готов арестовать да судить. Поумнее тебя найдутся.
— Ну, Романа тоже понять можно, — заступился Сергей Иванович, и Ромке стало вдруг еще обидней за отца, за себя, даже за Левку, и от этой обиды хотелось заплакать. — Но ты имей выдержку, Роман, все будет как надо.
Колька Сигач напомнил милиционеру:
— Товарищ лейтенант, а вы хотели все ружья шестнадцатого калибра проверить. Когда пойдем?
Сиволобов хлопнул ладонью по сумке.
— Точно, я и собирался это сейчас же сделать. Тут, я думаю, Сергей Иванович не будет возражать? Ребята только помогут мне побыстрее осмотреть ружья, тут уж никакого риску. А насчет засады — придется подумать еще… Ладно, после подумаем.
— Что ж, обойти дворы охотников — это можно. Эти трое — самые наблюдательные из ребят, пригодятся, — Сергей Иванович с минуту о чем-то раздумывал, потом сказал Сигачу: — Мордовцеву, пожалуй, не надо тревожить. Пусть и она, и Струева в стороне от этого будут. Понимаете, почему? Ну и хорошо. А Мизинова, когда вернется из больницы, тоже возьмите с собой. Ясно?
Сиволобов одернул китель.
— Ну что ж, айда, время не ждет! — он шагнул на крыльцо Сафоновского дома, открыл дверь в сенцы. — Ну, чего остановились?
— Там Левкин отец, — сказал Венька.
— Ну и что? А еще в ночную засаду лезете! Не бойтесь, он теперь не страшный, сломился.
На кухне Сафонова не было. Сиволобов окликнул его — никто не отозвался. Застекленная наполовину дверь в переднюю комнату была приоткрыта. Участковый открыл ее пошире.
— Сергей, ты тут? По делу я к тебе, встань-ка.
Пока участковый разговаривал с Сафоновым, Ромка оглядел кухню и под притолокой над входной дверью увидел двуствольное курковое ружье тульского завода. Оно висело на гвозде, тускло поблескивая синевой воронения. «Чистое, — отметил про себя Ромка и почувствовал, как в волнении ворохнулось сердце. — Значит, недавно чистили, значит, и в лес недавно брали. Чего там застрял милиционер».
Но разговор в передней был недолог и закончился мирно. Участковый вышел на кухню, чем-то заметно довольный.
— Вот так-то, помощнички, тут у нас осечка вышла. Не стрелял Сафонов с самой весны.
— Что-о-о? Это Сафонов-то?
— Да вот. Что участвовал в избиении егеря, твоего отца, Хромов сознался, проучить, говорит, хотели. А вот стрелять не стрелял.
— Да вы ружье-то посмотрите, чистое же, — подтянувшись, Ромка сорвал со стены двустволку.
— Хм, у хорошего хозяина оружие всегда в ажуре. Ну-ка, глянем внутрь… — Сиволобов разломил ружье, посмотрел через стволы на свет. — Смотри, егерский сын, видишь, пыли в стволах сколько? Старая смазка. Пожалуй, с самой весны не чистили, сверху только обтирали.