— Ах вон что, по пуле? Тогда понятно… — Силыч говорил внешне спокойно, заинтересованно, а пальцы схватились за другую пуговичку рубашки. — Евгений, подай-ка сюда охотницкий ящик!
Один из сыновей Силыча, уже куда-то одетый в серый костюм и шляпу из соломки, принес ящик с боеприпасами. Сиволобов тотчас открыл его, пошвырялся и вынул кусок свинца с хорошую лепешку. В желтом свете электричества блеснул край свинцового диска — свежий срез еще не успел окислиться.
Участковый одобрительно взглянул на Веньку Арбузова.
— Молодец, парень, глаз у тебя востер. Недавно отрезали… Пули, что ли, катали, Силыч? На кого бы это?
— Ты что, Сиволобов, ты о чем думаешь-то? С ума сошел? Какие такие пули?
— Да я ни об чем пока не думаю, чего ты, Силыч, вскинулся? Ты сам погляди — видишь, недавно отрезали кусочек. Ну и неизвестно, для чего отрезали-то?
Силыч присел к столу, взял из милиционеровой пачки папироску.
— А черт его знает, кто и зачем. Есть мне время этим заниматься. Может, из ребят кто? Евгений, ты не отрезал от свинца?
Евгений кивнул, спокойно сказал:
— Недавно отрезали, грузила были нужны к удочкам, — и сейчас же вышел из передней.
— Ну вот, видишь, все и выяснилось, — Силыч усмехнулся из-под усов, но настроение его не улучшилось. — На кой же еще этот свинец сейчас нужен? Дробь катать рано, перед открытием охоты успеем, да и запасец с весны остался.
— Силыч, а почему ружье больно уж чистое? После стрельбы, что ли, чистили?
Силыч пожал плечом.
— Да вроде Аркашка недавно чистил.
— Зачем же он ружье в лес брал? Охота ведь закрыта.
— Лайку мы в соседней деревне купили, ну и сыны решили к выстрелам ее приучить да поднатаскать по кабанам. Недели две назад, кажись, на болота шастали. Кабаньих следов, говорят, уйма. Лайка, говорят, доброй работницей будет.
Участковый повертел в руках кусок свинца, задумчиво поиграл на стене зайчиком от среза. Ромка понимал, что механику Силычу да и самому участковому этот допрос неприятен и участковый охотно прекратил бы его, если бы Силыч не сознался, что недавно из ружья стреляли, если бы не этот кусок свинца.
— Как бы это с Аркадием поговорить, а, Силыч? Кликни-ка его сюда.
Механик поднялся из-за стола, приоткрыл дверь на кухню.
— Мать, где Аркашка? Нужен тут.
— А гулять оба отправились, чего им дома-то торчать? Ихнее сейчас время, небось наработались, так и погулять не грех.
Участковый встал, покачал на ладони свинец.
— Знаешь что, Силыч, я этот кусок возьму, потом вызову к себе Аркашку и поговорю.
Силыч нахмурился, словно хотел сказать что-то резкое, но сдержался и лишь крепко взял в кулак левый ус.
— Возьми, если нужно. Только Аркашка-то тебе к чему? Я ж тебе все сказал. Подозреваешь ты чего-то нехорошее, так уж не молчи.
— Да нет, Силыч, что ты! Только полагается так, чтобы расследовать со всех сторон. Ведь дело-то какое — чуть не убийство. Уголовное из уголовных. И поэтому должен я все досконально узнать, все обстоятельства учесть, все версии проверить. Ты не обижайся, Силыч, поговорю с твоими ребятами, может, они мне помогут чем.
— Еще бы не обижаться, кому хочется под таким подозрением ходить? Меня в селе давно знают, чего меня подозревать? Или я когда в браконьерстве уличен был?
— Ты, Силыч, зазря себе нервы не порть. Никто тебя не подозревает, однако из всех тридцати ружей шестнадцатого калибра только из твоего недавно стреляли. Как ты сам на это посмотришь, а? Ну вот. А ты обижаешься… Прощай пока и будь здоров!
На улице участковый сердито проговорил:
— И чего это взбрело мне в голову таскать вас с собой? Да еще чуть не с обыском. Обиделись люди, уж лучше бы я один…
Ромка промолчал: милиционер прав, люди действительно обиделись, а наедине с участковым стали бы, пожалуй, откровеннее. И вообще, нехорошее это дело — подвергать сомнению честность людей. Но как же быть-то? Если не найти преступника, он еще может натворить беды. Сегодня только ранил отца, а завтра и совсем убьет. Да и не в отце только дело: будет на его месте другой егерь, и на него злобный браконьер нападет из ненависти. Такова уж браконьерская природа, ради своей наживы он сына родного не пожалеет, вон как Сафонов, не то что чужого кого…
Всю дорогу от дома механика до сельсовета участковый не мог успокоиться.
— Ах, Силыч, Силыч, сам ведь сознался, что Аркашка в лес ружье брал… И зачем ты это брякнул, Силыч?
Венька Арбузов словно бы невзначай ввернул:
— Если бы про свинец я не сказал, не сознался бы Силыч…