Однако никаких особенных тайн Ромка не услышал. Отец рассказал, как застал возле черемухи тройку браконьеров, прятавших что-то в кустах, как они его неожиданно сбили с ног, а потом, когда он с трудом поднялся и полез в кусты, в спину сильно ударило — видно, кто-то из браконьеров выстрелил. И все померкло. Больше отец ничего не знал.
Тогда участковый Сиволобов коротко рассказал о допросе Малашкина Аркадия.
Убивать Аркашка и не помышлял. Случилось так, что лайка что-то почуяла и рванулась в кусты. Аркашка бросился за ней. В зарослях кто-то шевелился. Думая, что это кабан, Аркашка выстрелил и только потом увидел, что стрелял в человека. Показалось — убил, и он в ужасе кинулся домой, но от страха дома никому не сказал ни слова.
— Так это не Мордовцев, не Сафонов? Значит, просто случайно?
— Просто, да не случайно! — сказал майор резко и так громко, что в зале все притихли.
Эти слова Ромка услышал уже под вечер, в клубе. В зале было душно, хотя все окна и двери — настежь. Это была не обычная лекция о международном положении или против бога, а рассказ о самых последних событиях в районе и области. Поэтому колхозный клуб оказался тесен для нескольких сот слушателей. Люди плотно сбились в рядах на стульях, у стен и в проходах. Ромка, Сигач и Мизинчик пристроились у самой сцены. Слушать было так интересно, что Ромка не заметил, как открыл рот и затаил дыхание…
— Просто, да не случайно, — повторил майор, глядя прямо в зал. — Преступления не случилось бы, если бы Малашкин, во-первых, не взял в лес ружье — охотничий сезон закрыт, а во-вторых, если бы он не нарушил первейшую заповедь охотника — стрелять только в видимую цель, никогда не стрелять на шум в кустах. Об этом в охотничьих инструкциях сказано не для красного словца. Нет, Малашкин сознательно пошел в лес браконьерствовать, следов кабаньих, видите ли, очень уж много, не вытерпела душа…
И еще вот о чем надо сказать, товарищи. Егерь Хромов сообщил, что жители вашего села Мордовцев, Сафонов и Кудрявцев неоднократно грозились ему, а потом напали в лесу и нанесли сильные побои. За это предусмотрена уголовная ответственность, и им придется, конечно, крепко ответить. Но разве не знали эти граждане об уголовной ответственности за угрозы? Они сейчас говорят, что не знали, но можно ли им верить? Нет, они надеялись, что это им сойдет с рук, потому что общественность, да и сами административные органы часто не обращают на такие угрозы внимания, мало ли, дескать, кто что говорит, действий-то нет. Мы будем строго судить Мордовцева, Сафонова и Кудрявцева не только за убийство лося, но особенно за разбойное нападение на государственного егеря Хромова. Этого суда можно было бы избежать, если бы граждане вашего села, которые слышали угрозы, своевременно призвали бы браконьеров к ответу. Тогда не случилось бы преступления и не нужен был бы суд.
Нельзя, товарищи, отмахиваться, когда бандит грозит расправой. Нельзя ждать, когда он возьмет в руки нож или ружье и будет уже поздно, — необходимо обезвредить его вовремя. Так произошло и у вас в селе. Ни местная власть, ни представитель милиции вовремя не одернули ни Мордовцева, ни Сафонова, и преступление совершилось. Преступники зверски расправились с честным человеком, борцом за народное добро. А несоблюдение законов об охране природы, недисциплинированность одного из жителей чуть не привели к убийству. Отсюда вывод — драма в вашем селе есть прямое следствие необузданного браконьерства. Подумайте об этом, товарищи, крепко подумайте. Пусть нынешнее чрезвычайное происшествие будет хорошим уроком всем жителям села, всего района.
Аплодисментов не было. Майор милиции, очевидно, и не ожидал их. Он сложил в папку листки доклада, отошел от трибуны. Аким Михайлович, мрачный, закрыл собрание.
Из клуба Ромка вышел позже всех и пошел не домой, а побрел по селу, куда глаза глядят. Хотелось побыть одному, полежать на травке в тишине и покое, подумать о многом.
Вот и отгаданы загадки, раскрылись тайны, и что теперь? Тройку браконьеров и Аркашку будут судить, может, посадят в тюрьму. Аркашку, наверно, надолго. Жаль его, ведь он нечаянно… Изменится теперь что-нибудь, исчезнет ли браконьерство? На собрании в клубе и мужчины, и женщины были насторожены и угрюмы. События последних дней взбудоражили всех, давний порядок вещей начинал рушиться.
Побродив по задам села, Ромка через проулок вышел на главную улицу и опять прибрел к сельсовету. Здесь, как по уговору, собрались бойцы Пионерского дозора, Сергей Иванович, председатель сельсовета, лесник Коныгин. Участковый милиционер Сиволобов стоял у колхозной легковушки необычно серьезный и терпеливо ждал, когда Аркашка попрощается с матерью и отцом. Силыч на людях крепился: глядя в землю, сумрачно тянул книзу длинный ус и морщился от боли. Мать Аркашки плакала — тихонько, с невыразимым отчаянием. Если бы она вопила на все село, как бывает у иных, не так было бы тоскливо глядеть на нее. Но ее тихий плач подействовал на Ромку удручающе. Самому захотелось заплакать, закричать, просить кого-то, чтобы не увозили Аркашку, чтобы забыли все, что произошло, ведь отец-то жив…