— Понимаете, Рэй, — начал было он.
— Я думаю о детях. Вы здесь лечите много молодежи.
— Лечили, скажем так.
— И вы знаете, что проблемы детей коренятся в их родителях.
— Да, — ответил Майк. — Детские впечатления, конечно.
— Но часто они могут вспомнить об этом только после немалых наших усилий и расспросов. Не так ли? Они не помнят.
— Вытеснение, — произнес Майк.
Фрейдистом он не был — его обучали бихевиористы, — но основы и термины знал, тогда как Рэй, зачастую казалось, вообще не имел о них представления.
— Корни уходят далеко и глубоко, — сказал Рэй. — Родители могут не осознавать, что своим поведением навлекают на детей одержимость.
Майк ничего не сказал, даже не кивнул в ответ.
— Сексуальные повадки, богохульства — ну вы понимаете, — продолжал Рэй. — Даже если они не поклоняются дьяволу сознательно, то есть не заключают с ним соглашение, все равно исход один. Согласие их молчаливое. А страдают в итоге дети. По всей стране. Мальчики и девочки ничего не знают и, может быть, так и не узнают, покуда кто-нибудь не воззовет к тем дьяволам, которые засели в них. Думается, мы взращиваем страшные посевы и через десять — двадцать лет начнем пожинать плоды; дьяволы, призванные сегодня родителями, заговорят, хоть до того дня и будут молчаливы. А дети начнут вспоминать, что с ними сделали. Тогда мы увидим ужасные деяния, услышим ужасные слова. Нам доведется узнать, что в душах наших детей вывелся, будто личинки насекомых, целый сонм дьяволов.
Он улыбнулся Майку, тот опустил взгляд и тоже улыбнулся; он знал, что Рэй способен ощутить его неуверенность, то ли стыд, то ли замешательство — не сказать, что совсем неприятное ощущение.
— Все эти терапевты со своими терапиями, сотканными из сомнений и колебаний, — сказал Рэй. — Они говорят, что болезнь — это вопрос веры.А лечение — вопрос доверия.Проблема смены верований:людям предлагают поверить во что-то новое. Но я утверждаю: проблема не в том, во что веришь и кому доверяешь. Вопрос в том, как все обстоит на самом деле.
— Я понимаю, — выдавил Майк.
Он уже жалел, что сидит рядом с Рэем, который просто обожал подсаживаться поближе к собеседнику, — Майк догадывался зачем, ему даже объясняли эти причины во время учебы. Колени целителей почти соприкасались, и он чувствовал, что вот-вот захихикает, как ребенок от щекотки, или расплачется.
— Ну не забавно ли? — вопросил Рэй. — Если нечто — вопрос веры и доверия, так это, мол, нетрудно изменить. Что есть убеждения? Реальны ли они? Нет, это продукт сознания; в реальности они не существуют. Их можно менять, точно кадры в кино.
— Ну, в теории, — пробормотал Майк.
— И что меня удивляет, — сказал Медонос и положил руку поверх Майковой, — ониговорят, что корень проблемы — ложная вера; кто поддался чародею, тот и увидит женщину распиленной пополам, а ты покажешь, что это не так, и конец иллюзии. Но ониничего не могут поделать. В тяжелых случаях — ничего. Мыговорим, что проблема реальна: нечто обитает в этих людях, оно должно быть изъято, и мы можем делом подтвердить свои слова. Мы можем помочь.
— Да.
— Может статься, мы столкнемся с ними прямо здесь, — сказал Рэй, не отводя взгляда от Майка и продолжая все так же улыбаться. — Может быть, вы сами будете изгонять их, Майк. Я к тому времени усну. А вы увидите, как они полезут отсюда, дымясь, изо всех окон и труб.
— Рэй, вы так легко об этом говорите.
— Майк, — сказал Рэй. — Вы же сами видели. Видел. В ту сентябрьскую ночь, когда дул ужасный ветер. Он видел, как Рэй взял за руки женщину, которой овладел очень, очень нехороший приступ, и заговорил — не с ней, а с каким-то существом внутри ее; и Майк видел, как ее тут же покинула незримая тварь, оставил недуг, лицо разгладилось, словно она сняла давящую маску, взгляд пробудился, исполненный изумления и благодарности. То, что он видел, не опровергнешь.
— Да, — сказал он.
— Дело не в том, что я обладаю некоей властью.
— Нет.
— Нет. Дело в силе, которую мне дает Дух Святой. Дело в Имени, к которому я могу воззвать.
— Да.
— Потому что я тоже одержим. Понимаете? — Он усмехнулся Майку, и множество морщинок залучилось по его лицу, разбежалось по щекам топографическими линиями. — Я одержим. Я себе не принадлежу.
— Да.
— Вот что за силу вам предлагают, Майк. Не ради пустяков. Не ради эгоистических прихотей.