После смерти Исма'ил-бея и всего происшедшего с мухаммадитами, Шахин-бей приехал в Каир в свите 'Осман-бея аш-Шаркави. Его патрон направил своим заложником, и он остался в Каире. Он умер после рассказа о корне прекрасного цветка, растущего в садах, с плодом вроде черного паслена. Во время празднеств и свадеб гроздьями его окрашивают ложе, воду светильников. Кто же отведает его хоть немного, того очень сильно прослабит. Но об этом не упомянул бедняга, [поведавший об этом цветке], а может быть, он и не знал этого. Шахин-бей послал в. сад за этим растением и поел его. Оно вызвало у него сильнейший понос, он потерял сознание и умер. Действие этого растения снимается соком кислого лимона, [понос] приостанавливается, и человек приходит в себя, как будто с ним ничего не произошло.
В Верхнем Египте умер эмир Ахмад-бей ал-Вали. Он также из мамлюков Хасан-бея ал-Джиддави — выше уже упоминалось о нем и о его столкновении с населением [квартала] ал-Хусайнийа, когда он был вали [Каира].
Год тысяча двести девятый
(29.VII.1794 — 17.VII.1795).
В течение этого года не произошло никаких событий, за исключением произвола, совершаемого эмирами. Мурад-бей обосновался в Гизе и захватил большую часть земель этой провинции, выплачивая иногда незначительную часть их стоимости, а чаще всего отнимая землю силой или же выменивая на другие свои поместья. Салих Ага построил себе дом рядом с домом Мурад-бея и заселил его, переехав сюда со своим гаремом, чтобы быть /258/ поблизости от Мурад-бея.
27 мухаррама (24.VIII.1794), соответствующего 20 мисра по коптскому календарю, Нил достиг своего высокого уровня: в присутствии паши и эмиров утром открыли плотину, и воды потекли в канал.
В месяце сафаре сообщили о прибытии в Александрию Салих-паши, [вновь назначенного] вали Египта. Мухаммад-паша подготовился к отъезду и отправился в Александрию.
20 раби' I (15.X.1794) Салих-паша приехал в Каир и поднялся в крепость.
К концу месяца (из Стамбула) было получено сообщение о назначении великим везиром Мухаммада 'Иззат-паши, уволенного в отставку с поста вали Египта. [К моменту] получения назначения Мухаммаднпаша 'Иззат находился в Александрии. Салих Ага ал-Ва'кил, который сопровождал Мухаммад-пашу в Александрию, получил по случаю нового назначения паши распоряжение об учреждении пенсии для него (на имя его жены) в тысячу пара в день за счет монетного двора.
В субботу ночью 15 раби' II (9.XI.1794), что соответствует концу коптского месяца бабех, полил обильный дождь.
В месяце зу-л-хиджжа произошло следующее событие. Шейх аш-Шаркави, владевший поместьем в одной из деревень провинции аш-Шаркийи-Бильбейс, как-то приехал туда. К нему явилась население этой деревни с жалобой на произвол, чинимый над ними Мухаммад-беем ал-Алфи. Упоминалось, что подчиненные ал-Алфи потребовали с населения [погашения] такого обложения, которое превышает все их возможности. Население молило о спасении. Шейх аш-Шаркави, рассвирепев, явился в ал-Азхар, собрал шейхов, двери мечети закрыли. Это произошло после того, как шейх аш-Шаркави уже вел разговор с Мурад-беем и Ибрахим-беем, а эти эмиры ничего не предприняли по этому поводу. На следующий день шейхи поступили точно так же: они закрыли мечеть и распорядились закрыть базары и ханы.
На другой день к собравшимся [у мечети] шейхам присоединились их подчиненные и большие толпы народа — все отправились к дому шейха ас-Садат. [Шейхи вошли в дом, а] толпы народа окружили дом шейха со стороны Баб ал-Биркат, чтобы быть на виду у Ибрахим-бея. Последний направил к шейхам Аййуб-бея ад-Дафтардара. Тот приветствовал их и спросил, чего же они добиваются. Шейхи ответили: “Мы добиваемся справедливости, отказа от произвола и насилия, мы хотим, чтобы не попиралась законность, мы добиваемся отмены несправедливо вновь введенных обложений и поборов”. Аййуб-бей сказал: “Принять эти [требования] невозможно, мы поступаем так под давлением обстоятельств жизни, из-за денежных затруднений при покрытии расходов”. Шейхи ему возразили: “Сказанное не извиняет вас ни перед богом, ни перед людьми, так как непонятны ни ваши чрезмерные расходы, ни ваше приобретение мамлюков. Тот эмир не эмир, который склонен лишь получать, а не давать”. Аййуб-бей заявил: “Я доведу ваши требования до сведения [Ибрахим-бея]”. Он уехал, но не возвратился с ответом. Шейхи закрыли маджлис и отправились в ал-Азхар. Они провели здесь ночь, как и собравшиеся отовсюду толпы людей. [Тем временем] Ибрахим-бей дал знать шейхам о своем согласии на содействие им, заявив: “Я с вами — все происходящее не соответствует моим помыслам и стремлениям”. Мурад-бея же он напугал последствиями [этого выступления]. Мурад-бей заявил шейхам: “Я принимаю все упомянутое вами, за исключением двух вещей — [требования], относящегося к дивану, и вашего требования относительно ал-джамакийи; за исключением этого, мы отменим вновь введенное обложение и притеснения, выплатим вам ал-джамакийу за текущий год в три приема”. Затем Мурад-бей потребовал к себе четырех намеченных им шейхов поименно. Они отправились к нему в Гизу, он принял их хорошо, любезно и попросил посредничать в пользу соглашения на упомянутых им [основаниях]. Шейхи возвратились от него. Ночь прошла. На третий день в дом Ибрахим-бея приехал паша, туда собрались эмиры, пригласили шейхов. Явились шейх ас-Садат, накиб ал-ашраф, шейхи аш-Шаркави, ал-Бакри и ал-Амир. Приглашал их Ридван — катхода Ибрахим-бея. Шейхи отправились с ним, воспретив простонародью следовать за ними, а толпа имела такое намерение. [Собравшиеся в доме Ибрахим-бея] спорили долго, пока не договорились. Эмиры заявили, что раскаиваются в допущенных ими проступках и принимают условия примирения, [поставленные] улемами: последним эмиры [обещали] выплачивать семьсот пятьдесят кошельков несколькими взносами; эмиры обязались [регулярно] отправлять зерно в Мекку и Медину и поставлять в хранилища зерно, получаемое ими с земель ризк, выплачивать [налоги]; эмиры обязывались отменить /259/ вновь введенные ими повышенные обложения: ал-кушуфийу, ат-тафарид и мукус[820], за исключением того, что взимается диваном Булака; эмиры [обещали] обязать своих подчиненных не притеснять жителей и не присваивать имущество последних; эмиры обязались посылать в Мекку и Медину положенные ежегодные денежные суммы и все остальное, в соответствии с давними установлениями; эмиры обещали хорошо обращаться с населением. Кади, присутствовавший на этом собрании, составил обо всем документ. Ибрахим-бей подписал его и послал Мурад-бею, который также поставил свою подпись. Паша подтвердил [этот документ] своим фирманом. Так улеглась эта смута. На обратном пути каждого из шейхов окружала огромная толпа простонародья, которая выкрикивала: “По соизволению господ наших улемов все налоги и подати в Египте отменяются”. В народе царила большая радость, договоренность казалась реальностью. Открылись базары и лавки. Примерно на протяжении месяца царил покой. Но вслед за этим все пошло по-старому, и даже хуже того. Мурад-бей отправился в Дамиетту и обложил [этот город] огромными податями.