Собеседник Ренси также отказался от пива. Но не столько потому, что был увлечён беседой с молодым ваятелем, а скорее по той причине, что любимый напиток египтян был ему не по вкусу. Вот если бы ему предложили сейчас чашу доброго хиосского вина, он принял бы её с огромным удовольствием!
– Любой вид творчества – будь то скульптура, живопись или стихосложение – это дыхание жизни, – продолжал между тем Ренси, и его лицо светлело, озаряясь внутренним сиянием одухотворённости, – это верный путь к тому, чтобы рассеять мрак невежества и забвения. Творить значит познавать. Познавать культуру народа, его образ жизни, его историю… А ещё творить – значит приносить людям счастье, – да, да, счастье, если даже они видят просто изображение сада с пальмами или мрачную сцену Последнего суда в царстве Осириса…
– Отрадно слышать подобные речи от человека, столь юного годами, – с одобрением заметил собеседник Ренси, вступая в разговор. – Ты не только талантлив, но и мудр. Ты заслуживаешь уважения. Видно, сама Афина-Паллада покровительствует тебе!
– Не каждый в Та Кемет умеет по достоинству оценить талант, – отозвался Ренси глухим голосом; при воспоминании о Нехо лицо его помрачнело.
Неделя прошла с того дня, как он – после ссоры с номархом и знакомства с дочерью фараона – покинул Саис.
–…Мастер Ренси, ты всегда разговариваешь сам с собой?
Услышав незнакомый голос, Ренси обернулся и увидел бородатого человека, облачённого в необычную для египтян одежду: кусок ткани, скреплённый на плечах пряжками.
– Уверен, что никогда не был знаком с тобою, но тебе откуда-то известно моё имя, – сказал Ренси, с любопытством разглядывая незнакомца.
– Мне рассказал о тебе зодчий Анху. Я давно искал встречи с тобой, – пояснил тот. Было заметно, как он с трудом подбирал нужные слова, запинался, морщил лоб.
– Откуда ты? – прямо спросил Ренси у чужеземца.
– Я родом с Самоса, я – эллин. Феодор – так меня зовут, – после этих слов грек протянул египтянину свою жилистую руку.
Рукопожатие его было горячим и крепким.
– Год назад, – продолжал Феодор, – будучи в Мемфисе, я повстречался с зодчим Анху. Он показал мне твои работы. Я хотел сразу найти тебя, но неотложные дела призвали меня покинуть Египет. Однако я взял с собой на Самос одну из твоих работ, Восхваляющий Ра, и показал её Поликрату. Он был восхищён не меньше меня! Но я говорю это тебе не ради слов благодарности. Дело в том, что я сам ваятель и знаю толк в скульптуре не хуже, чем Креофил – в поэзии.
Ренси смущённо осведомился, кто такой Поликрат.
– Правитель Самоса и известный покровитель искусств! – с гордостью ответил Феодор. – При дворе Поликрата живут и творят одарённые люди: художники, поэты, скульпторы. Он надеется, что я смогу уговорить тебя приехать на Самос, и предлагает тебе участвовать в строительстве храма Геры. Между нами говоря, я и сам занят в этом строительстве. Так что, ты согласен?
Наступила короткая пауза, после которой Ренси настороженно спросил:
– А что я должен буду ваять? Кто станет указывать мне, как и над чем работать?
Ответ Феодора его изумил:
– Ты будешь волен делать то, что посчитаешь верным. В конце концов твой самый лучший наставник – это ты сам!
Раздумывая над его предложением, Ренси задал себе вопрос: в самом деле, отчего бы не принять то, за что любой ваятель ухватился бы не мешкая ни мгновения? Да и в его нынешнем положении появление этого грека означало избавление. Ему не нужно унижаться перед Нехо, не нужно терпеть его высокомерие – у него снова будет его любимая работа, он больше не расстанется с камнем. Кроме того, он будет ваять в своей, никем не навязанной манере! Разве можно желать чего-то большего?..
Однако на рассвете, шагая по улицам Саиса рядом с Феодором, Ренси чувствовал себя едва ли не предателем. Он знал, что немало египетских ваятелей странствуют от двора ко двору, от одного покровителя к другому, обретая приличный кров и даже славу. Но он знал также и то, что ни один из них никогда не покидал пределов своей страны…
– Не горюй! – Грек по-дружески хлопнул Ренси ладонью по спине. – На Самосе тебя примут с радостью и должными почестями! Вот увидишь, Поликрат даст тебе всё, что ты пожелаешь.
В ответ Ренси лишь рассеянно улыбнулся. Он вслушивался в долетавшие до него с берега слова песни:
– Привет тебе, Хапи, выходящий из этой земли, / Приходящий, чтобы напитать Та Кемет сокровенной сущностью. / Созданный богом Ра, чтобы напитать весь скот, / И напоить пустыню, отдалённую от воды…
Когда последние слова песни, которую пел хор высоких чистых голосов, замерли где-то вдалеке, Феодор вдруг сказал: