Трут тоже был сухим. На каменных стенах не видно плесени. В доме не сильно пыльно. Полки на стенах в основном пустовали, если не считать паутину, они выглядели чистыми. Перед кроватью стоял кедровый сундук, в котором я нашла несколько маминых рабочих платьев. Шерстяные одеяла лежали на кровати, не тронутые молью.
Мама знала, как вести домашнее хозяйство. Крепкая дверь не пропускала любопытных овец, а мешочки с мятой, лежащие повсюду, отпугивали мышей.
Я видела, как няня бросала в огонь пучки травы, и сделав то же самое, поблагодарила ее. На мгновение мою кожу пронзил прилив магии, но затем все прошло. Хижина была опрятной, хотя это и удивительно для места, которым так долго не пользовались.
Дом.
Закутавшись в покрывало, я схватила с полки рыболовную леску и отправилась словить что-нибудь на обед.
Ветер с моря пощипывал кожу, но я не видела смысла надевать платье. Во всяком случае, до тех пор пока не буду уверена, что воин не разорвет его своими неуклюжими когтями. К тому же он тоже будет голым, если только магия не даст ему что-нибудь из одежды.
С порога хижины к морю тянулась длинная полоса камней. Я шла по темной, мокрой тропинке, пока не добралась до конца отмели. Там забросила леску, стараясь не слишком часто смотреть на горизонт. Не выдержав, я забралась на самый высокий камень и, прикрыв глаза от солнца, стала ждать появления фигуры с белым мехом.
Часы ожидания были долгими и одинокими. Я наловила три рыбки и подвесила их, к тому времени как фигура нарушила спокойную линию горизонта, где море встречалось с небом. Это был Морской Волк. Он почти добрался до дома.
Я прошептала имя, которое билось в моем сердце. Эгир. Видимо, звук донесся до него, потому что воин, казалось, поплыл быстрее. Он приближался, и я увидела, что это уже не чудовище с белым мехом, а человек с золотистыми волосами и загорелыми руками. Белая шкура, прилипшая к его плечам, была именно шкурой, а не частью тела.
Я уже ждала его, когда он добрался до конца каменистой отмели.
— Пойдем, любовь моя, — позвала я и протянула руку. Он не сразу решился взобраться по скалам туда, где стояла я, чуть дальше от воды. Я потянула его за пальцы, и он сделал первые шаги по земле как человек, дрожащими ногами, словно младенец.
Оказавшись на твердой земле, он опустился на колени и положил мокрую голову мне на живот.
— Все в хорошо, — засмеялась я и натянула на нас обоих покрывало. — Я научу тебя ходить. Я научу тебя снова жить как человек.
— М-м-м…
Я прижала два пальца к его губам.
— Майриэнн. Довольно странное имя для речи северянина. Я научу тебя произносить его.
Я начала поворачиваться, желая отвести его в дом. Но он снова притянул меня к себе и поцеловал. Его губы обжигали мои, передавая вкус соленной, воды, желания. По моей коже побежали мурашки, и ноги оторвались от земли. Морской Волк подхватил меня на руки, все еще прижимаясь губами к моим губам. Он пил из меня, а я из него, мы поглощали друг друга. Я отстранилась, смеясь, его щетина щекотала мне шею, когда он целовал меня туда. Запустив пальцы в мокрые волосы, притянула его к себе. Его глаза вспыхнули каким-то неземным светом, а затем свечение погасло, сделав их более обычными, если только темно-карие с оттенками золота считались обычными.
— Майриэнн, — прошептал он, словно мой поцелуй напомнил ему, как надо говорить. И если это действительно так, то нам придется проводить больше времени в поцелуях.
— Добро пожаловать, Эгир. Море уже не твой дом.
Он продолжил путь, не обращая внимания на мою просьбу опустить меня на землю. Он нес меня до самой хижины. Естественно, ему пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь. Оказавшись внутри, у него на лице мелькнуло удивление.
— Он принадлежал моей матери, — объяснила я, отстраняясь от него. Он опустил меня, и я отступила, обернув себя одеялом, неожиданно застеснявшись. — Она построила его и сберегла для меня. Для нас. — Я повернулась, чтобы одарить его улыбкой, но он выглядел таким серьезным, что мое веселье угасло.
Откашлявшись, я торопливо занялась огнем.
— Здесь хватит дров на ночь, но завтра придется найти еще. Из еды нет ничего, кроме рыбы, потом зарежем овцу.
Эгир опустился на колени у очага, я резко отвернулась, мои руки дрожали.
— Лучше я схожу за рыбой…
Ворча, он вышел на улицу. Дверь за ним захлопнулась. Я села на кровать, недоумевая, почему так тяжело. Неужели он не хочет меня? Разве он не выбрал бы именно меня? Проклятие соединило нас, размышляла я, выходя из хижины в поисках воды. Моя мама была практичной женщиной, она не построила бы хижину вдалеке от воды.