Думал, наступит облегчение от вынужденной и тягостной для обоих близости. Не наступило. По-крайней мере для меня. "Вот эгоист чертов, подумал бы о ней, что хоть у неё все стало хорошо, перестала мучиться. И меня изводить, кстати... да плевать на неё!.. Ну что ж так плохо то, а?", - и я запил.
Дни замелькали быстро-быстро. Утром хреново: разлепляешь глаза, идешь к ближайшей недопитой бутылке, наливаешь, пьешь, не чувствуя вкуса, сдерживаешь тошноту, занюхиваешь вялым соленым огурцом или еще чем придется, садишься и ждешь. Мыслей - никаких, в душе пустота, голодная, требующая заполнения, и ты пьешь, и пьешь, и пьешь, пока не проваливаешься в забытьи, которое только с натяжкой можно назвать сном. Скорее кома, постепенно переходящая в кошмарное пробуждение...
Телефоны достали. Сначала брал трубку, что-то вякал, посылал куда подальше, не помню кого, потом надоело - выдернул. Сотовый сдох сам. К компу даже не подходил. Только телик постоянно молол, перебивал, так сказать, кошмары. Про работу даже не вспоминал.
Однажды раздался звонок в дверь. Я как раз был в стадии умеренного опохмеления, поэтому смело пошел открывать. Оказался Ромка - коллега по работе и дружок совместных походов по девочкам и прочил злачным местам. Помню, с ним было весело.
- Привет старик! Ты чего это... - тут он запнулся, втянул носом воздух, сморщился и внимательно посмотрел на меня, - Ну и рожа у тебя, Шарапов! Хоть бы форточку открыл, - он опять поводил носом. Подмигнул.
- Таки, я правильно понимаю, что тут наливают всем страждущим? - иногда Ромка пытался пародировать одесский акцент, - Твоя не возражает? Или лежит под кроватью хладным трупом, с посиневшим от удивления лицом? Или вместе горькую потребляете? Да пропусти ты меня, наконец!
Он решительно отодвинул меня в сторону и вошел в квартиру.
- Разуваться, как я понимаю не обязательно? - я молча кивнул и вышел, наконец, из ступора.
- Проходи на кухню. И вытри ноги, - тут я поискал глазами что-нибудь подходящее, нашел половик, - вон об ту тряпку.
Проходя следом, глянул в зеркало прихожей. Мать честная! Лицо опухло, глазки - щелочки, немытые волосы торчат как им удобней, а не как принято у культурных людей, сальные треники с гордым китайским названием "Abidas", темная футболка в пятнах непонятного происхождения. "Пора завязывать" - мелькнула мысль и тут же забылась.
- Наливай, - сказал Рома, - или мне сбегать?
- Не надо, есть еще.
Налили, выпили. Ромка потянулся за закуской - открытой железной банкой консервированной рыбы. Что-то толи в масле, толи в собственном соку - я, не глядя, скидывал в корзину прямо с витрины универсама.
- Закусить больше нечем?
Я молча показал на завявшие соленые огурцы в тарелке. Рома поморщился, крякнул, но за закусью в магазин не ломанулся.
- Так по какому поводу праздник? - наконец-то поинтересовался Ромка. - И как на это дело смотрит наша милая Ольга Ивановна? Али она в отъезде?
"Милая" Ольга Иванова (моя жена, кстати, кто не в курсе) Ромочку, мягко говоря, не жаловала. Постоянные словесные пикировки, если проходили совместные встречи: типа, кто остроумнее. Хотя до царапания глаз и не доходило, но злое кошачье шипение в глазах моей ненаглядной, частенько проскакивало.
- В отъезде. Глубоком. Ушла, какого-то другого лоха строить. Я не интересовался.
- У-у-у как все запущено... за это надо выпить. Наливай. Ну, дай Бог ей здоровья и счастья с тем лохом, и дома полная чаша, и детишек - выводок.
Я скривился. Выпили.
- Будет возвращаться - не принимай. Не твоя она, не твоя, - фальшиво пропел, уже немного осоловевший Ромочка.
Я ни как не отреагировал. Меня потихоньку опять начало грузить.
- Я, конечно, понимаю почему ты на работу не выходишь, - резко сменив тему разговора, он многозначительно оглядел обстановку на кухне, - но зачем шефа на х... посылать? Ему это жутко не нравится! И представь, что он натворил? Уволил тебя! Обиделся он, видите ли, ну и из всего нашего склочного коллектива выбрали меня, чтоб я донес до тебя сие неприятное известие. Пришлось топать ножками, ввиду неисправности телефонов и поломки авто. Вот так, старик. С тебя деньги на автобус.
Конечно, задним планом, я понимал, что прогулы подразумевают увольнение, но так хотелось хоть чего-то стабильного в этот мире, что тебя поймут, простят, пожалеют, в конце концов. "А когда это я шефа успел послать? Когда телефоны работали, однозначно. Но, не помню! Хоть убей... грустно". А как себя жалко!
- Наливай, - это уже мой голос.
Так мы просидели еще где-то часа два. Курили, перемыли косточки шефу, всем бабам - сотрудникам моей бывшей фирмы по сборке бытовых компьютеров из китайских комплектующих, выпивали, потом я начал засыпать.
- Все, Ромыч, давай по хатам, мне в люлю надо, - поднялся, шатаясь и начал выпроваживать гостя, - все, все, все! Тебе завтра на работу - не забыл? Вали давай!
- Вот этого, Игорек (Игорь Михайлович Кравцов - это ваш покорный слуга), я от тебя не ожидал, - тоже заплетающимся языком проговорил Роман, цепляясь за стол, явно показывая, что требует продолжения банкета, - А еще друг называется. Я как сейчас через весь город попрусь в таком виде? - сделал он последнюю попытку остаться.
- Ниче, такси поймаешь, вызвонишь. Давай, давай - мне еще убираться, - соврал, конечно.
Добравшись до выхода из квартиры, Рома обнял меня.
- Хоть ты и подонок, но мой друг. Есть мыслишка на счет работы, но это - не пьяный базар, потом, потрезвяни загляну. Все, пошел. - Хлопнул меня по плечу, развернулся и шагнул в подъезд. Уже оттуда зазвучал фальшивый пьяный голос: "Друга я никогда не забуду, пусть хоть он не родился в Москве!"
А я пошел в комнату и, не раздеваясь, завалился на диван, тут же проваливаясь в очередную кому. Только телик что-то вещал голосом диктора, потом рекламой, потом музыкой и так круглые сутки. Хорошо хоть не громко.
Ромка выполнил свое обещание на счет работы. Дня через три, по моим далеко не точным часам, раздался звонок в дверь. На сей раз, мое состояние было крайне недопохмеленное, соответственно более тревожное и злое. Я насторожился, подкрался к двери и начал слушать: "Хоть бы не позвонили больше! Это просто ошиблись дверью! Да, да... нет!". Опять раздался звонок, и более требовательный.
- Это ко мне, - прошептал сам себе. Вздохнул, зажмурился и решительно открыл дверь.
- Глаза то открой, Игорек! - раздался ехидный Ромкин голос.
Я выдохнул и, уже спокойно, открыл глаза. За порогом стояли двое. Один из них Рома - непривычно прилизанный, весь какой-то чистенький и подтянутый, хотя и в привычных джинсах, ветровке и сложенным черным зонтом. Второй - неизвестный мне Мэн, именно так! Одет почти как Ромка, тоже со сложенным зонтом, но выправка, властность так и сквозит от него. Явно отставной военный, подпол - не ниже. Смотрит спокойно и уверенно. Лицо такое... представительское, что ли? Легкая седина в коротких темных волосах. Возраст от 40 до 50. В общем "настоящий полковник" для баб.
- Привет, я не один, как видишь. Пустишь? - я молча отошел в сторону, сердце еще продолжало колотиться, - Ну ты допился, к белочке дело подходит. Ты завязывай, старик.
- Проходите на кухню и вытирайте ноги. Вот об это, - я указал пальцем на многострадальный половик, - то есть наоборот: вытирайте и проходите.
На кухне ничего не изменилось, вернее, прибавилось пустых бутылок, бычков в консервах ну и другого похожего мусора.
- Извините, не прибрано, - с издевкой произнес я, обращаясь в основном к "полковнику"
- Ничего, - ответил "полковник" неожиданно мягким, глубоким баритоном. - Рома, будь так добр, выброси, пожалуйста, пустые бутылки... и пепельницы.
Я охренел. А Ромка, похоже, ничуть не удивился: собрал все, что можно в, найденный тут же, пакет и пошел выбрасывать его в мусоропровод. Мы стояли и молчали. Вернулся Рома, ничуть не расстроенный.
- Позвольте вас представить друг другу, - он бы щелкнул каблуками, если бы не кроссовки, так мне показалось. Ну, уж очень официально! - Сан Саныч - Игорь Михайлович, прошу любить и жаловать! - показал на нас кивками головы и, наконец, то улыбнулся. "Слава Богу!" А то я уже, что попало думать начал.
- Присаживайтесь, - это уже я, - извините, кроме водки предложить нечего.
- Спасибо, но мы ненадолго, ничего не надо, - сказал своим удивительным голосом Сан Саныч. Но сесть, они с Ромкой, сели.
- А я, извините, выпью, душа просит, - что и сделал. Сел, закрыл глаза и стал ждать, когда полегчает. Отпустило. Молчим.
- Так какое у вас ко мне дело, Сан Саныч?
- Хочу предложить вам работу.
Мои брови полезли вверх. Как бы невзначай обвел кухню рукой и показал пальцем на себя.
- Меня?
- Не удивляйтесь. Мне много рассказали о вас и Роман, мой давний, кстати, сотрудник, и другие, знающие вас люди. Еще я навел справки. Вы мне подходите, - он опередил мой естественный вопрос, - Работа сисадмином в небольшой конторе на 10-15 серверов. Железо вы тоже хорошо знаете. И, главное, вы не сильно общительны и не болтливы. А это, в моем случае самое главное. Что касается вашей "тонкой" душевной организации то, как меня уверили знающие вас люди, это в первый раз. И, как Я вижу, последний.
- И как же это вы видите? - я, про себя, усмехнулся.
- А вижу я перед собой молодого человека, который считает себя тряпкой и трусом, который даже не попытался разобраться в своих чувствах, и думает, что должен был "бороться за свою любовь", даже не разобравшись: а была ли она? По