казнить? Может действительно отвезти их в ближайшее селение? С этой мыслью подошел к Рону. Он ответил:
- И как ты себе это представляешь? До ближайшего трактира километров 10-20, у нас три коня. Думай. Пешком гнать - до ночи не успеем. Ночевать в ними в поле? А потом опять пешком?
- А может ты их сам...
- А ты что? Я, между прочим, тоже не палач.
- Да не могу я! - почти закричал в отчаянии. - И не умею мечом махать, - привел последний довод.
- А кто же разбойников безродных мечом казнит, - засмеялся Рон, - их вешают! Веревка у нас есть, можно пожертвовать на такое дело.
- Молодой господин, - прервал нас "толстый", - я клянусь вам, что ни за что и никогда не выйду больше на дорогу! Спасителем клянусь! Отпустите, пожалуйста. Деревенский я, разорившийся крестьянин, от нужды в лиходеи подался. Вернусь в деревню - в батраки пойду, но ни в жизнь больше на дорогу не выйду! Не верите? В монастырь уйду, буду грехи замаливать, Спасителем клянусь! - он на коленях подползал ко мне, - Это Рухис, мечник - безбожник, ему человека убить, что муху прихлопнуть. Он наемником был. За мародерство из отряда выгнали, тогда еще чуть не повесили, вот он виселицу заслужил. А на мне крови нет, молодой господин! Отпустите меня, а?
- Заткнись, - я лихорадочно думал.
- Оставим их здесь Рон, привяжем к деревьям рядом с дорогой и таблички на них - разбойники. Кто-нибудь проедет мимо, увидит и сам решит, что сними делать. Как тебе?
- Дело твое. Мне все равно, - но было заметно, как вздохнул с облегчением.
Так и сделали. Я лично сделал две таблички из бересты и сам вырезал на них и промазал грязью: "Пни меня" и крепко привязал их к пленникам. Отошел - со стороны видно хорошо, но сами надписи не видят.
- Егор, долго тебя ждать, уже темнеть скоро начнет, - раздался голос Агны. Они сидели на лошадях, кучка трофеев исчезла, а узлов явно прибавилось. - Нам еще до ближайшего трактира скакать придется.
- Уже иду!
И побежал к своему коню. Сев на лошадь все же обернулся: двое бандитов привязаны к деревьям с большими табличками на груди у каждого. Высокий что-то говорил низкому, от чего тот весь сжался. Надписи были видны хорошо, по крайней мере, до первого дождя.
Скакали даже по начавшейся темноте, пока не добрались до трактира. Я, с непривычки, устал не меньше лошадей, которые были в мыле, но удержался в седле и тем был доволен. Долго колотили в двери, пока не появился хозяин. После недолгих препирательств пустил.
- Ужина нет, коней сами в конюшню пристраивайте. Комнаты наверху. Вам сколько?
- Две, одна с двуспальной кроватью, - ответил Рон.
- Устраивайте лошадей и я провожу в комнаты, - с этими словами хозяин сел на ближайшую скамью и зевнул, - конюшня во дворе, овес, вода и сено там же, найдете. Фонарь подайте, - обратился ко мне и показал рукой на "летучую мышь", стоящую на полочке рядом со мной. Поджег от горящей свечи и отдал зажженную лампу мне, - побыстрее, пожалуйста, господа.
Свою комнату я не разглядывал. Помылся, разделся, с удовольствием лег на чистое белье, задул свечу и уснул. С рассветом осмотрелся. Комната небольшая, платяной шкаф, стол со стулом у окна, умывальник с зеркалом в углу. Удобства во дворе. Зеркало! Себя узнал с трудом: длинноволосый кареглазый брюнет с небольшой бородкой, требующей другую стрижку на мой вкус. А лучше бы совсем сбрить, но не поймут. Челку мне Агна подстригла, но красивее было бы с кожаным ободком, пообещал себе приобрести. Успел умыться и сделать зарядку, когда раздался стук в дверь. Открыл. Мальчишка лет десяти сказал, что завтрак внизу и убежал. Спустился и вышел сначала во двор и сходил в удобства и только потом зашел в "трапезную".
Несколько столов с лавками, стойка, похожая на барную за ней стоял хозяин. За ним стеллаж с запыленными бутылками и кувшинами, и дверь.
- Занимайте любой стол, ваших спутников позвали, - он пристально меня разглядывал, явно оценивая платежеспособность и положение в обществе. На всякий случай выкал, но без подобострастия, - что подавать?
- А что есть? - замешкался я, занимая угловой стол.
- Каша ячневая, масло, молоко. Можно яичницу с беконом пожарить. Горф (аналог кофе). Пива нет: посетителей мало, не сезон - скисает. Может вина?
- Мне яичницу и горф. Спутники спустятся - сами закажут.
- Матфа, яичницу с беконом на одного пока, - крикнул хозяин, - и горфа принеси.
Через минуту хлопнула дверь за стойкой и оттуда вышла дородная девица, неся кружку с парящимся ароматным напитком, действительно напоминающим кофе. Еще вкусно пахнуло свежей выпечкой.
- А что за выпечка у вас? - поинтересовался у девушки.
- Булочки, - ответила и смутилась.
- Принеси одну, красавица, и масло.
Она еще больше смутилась, кивнула и пошла обратно на кухню. Хозяин сочувственно посмотрел на неё и покачал головой:
- Замуж ей пора, господин.
- Простите, это ваша дочь?
- Она, моя кровиночка, - он подобрел и преисполнился нежностью, и тут же строго, - прынца ей подавай, на белом коне. Всех женихов спроваживает, дура, - и сплюнул в сердцах.
Я удивленно поднял брови и проглотил вертящиеся на языке слова утешения, что, мол, похудеть сложно и т.д. "Однако, вкусы", - но вспомнил вполне стройную Агну, - "наверное, только в деревнях. Надо будет уточнить... а надо ли?". От размышлений меня оторвали спустившиеся друзья и вкусный завтрак.
- Спасибо тебе, Егор, - медленно попивая горф, сказал Рон.
- За что? - я искренне удивился.
- За Агну. Если бы не ты...
- Да что ты! И не выдумывай! Какая благодарность между друзьями?
- Все равно, - покачал головой, - И на будущее: ни когда не оставляй за спиной живых врагов. В этот раз тебе повезло.
- А правда, что есть такой закон на счет пленных?
Рон засмеялся.
- В регулярной армии, конечно, нет, а у наемников - правда. И то, если не по контракту с армией, а на криминал вообще законы войны не распространяются. Поймал с поличным - сдай властям, если нет возможности - делай, что совесть подскажет и ни кто не осудит.
- То есть и вора можно казнить?
- Да, если совесть позволит и если потом на суде не выяснится, что ты вполне мог сдать вора страже. Отговорки на собственные интересы, например, торопишься, судом обычно не принимаются, но тут уже все зависит от твоего влияния, сам понимаешь: что дозволено королю, не дозволено шуту. Тут, правда, уточняют - если шут не королевский. - Он подмигнул, - Или если ты маг с влиянием, тоже побоятся связываться. Но по насильникам и грабителям, если ты потерпевший и убил их, дела даже не рассматриваются. Так что не переживай за нас.
- Я и не переживаю, я по тем пленным - правильно ли поступил?
- Вот! Еще раз запомни: не оставляй врагов за спиной! А в целом - правильно. Я тоже не палач. - И после паузы, - А ты быстро двигаешься. Я даже не замечал почти ничего. Тебе бы умения, но ничего, я тобой займусь. И магией тоже загружу. Ты видел мои заклинания?
- Да, но не все. Очень интересно!
- Займемся. Вот приедем на полигон... хозяин! Сколько с нас?
- За комнаты, коней и завтрак две серебрушки и пять медяков, - ответил с непроницаемым лицом быстро подошедший хозяин.
- Однако! Побойся бога! Не сезон, если б не мы, вообще бы никого не было! Серебрушка и пяток.
- А белье стирать, а продукты? По миру пустите, господа... две серебрушки и не меньше! Имперских, вестимо.
- Это понятно! А вот есть у меня еще предложение... оружие у нас купить. Пойдем-ка, отойдем, - с этими словами Рон поднялся и, приобняв скорчившего брезгливо-недовольную мину хозяина, отошел с ним поближе к стойке. Начали тихо шептаться и жестикулировать. Лицо хозяина менялось с недовольного на напряженно думающее. Рон продолжал его убеждать.
- Продуктами возьмем, - прервала молчание Агна, - деньгами бесполезно, не даст, а нам от лишней тяжести надо избавиться. - И с грустью добавила, - Продукты полегче будут и вам жить вдали от людей примерно месяц. Пойдем, вещи соберем, да в конюшню... надеюсь, утром коней они накормили. Рон кого угодно уболтает, не волнуйся, подождем его во дворе.
Я не стал ничего переспрашивать, уже поняв нежелание уточнять. Сами расскажут. Друзья, тоже мне!
Выехали с постоялого двора с четвертой лошадью, вернее мерином, загруженным продуктами. Рон выглядел не довольным.
- Ты чего недоволен? - Спросила Агна.
- Три серебрушки пришлось за мерина заплатить, а на тракте все дороже.
- Думал за три дня успеть, а проедем четыре минимум. Только к вечеру выйдем на тракт.
Так и ехали, неторопясь: днем отдыхали в поле или роще. Агна готовила нехитрую еду, обедали и после короткого отдыха Рон гонял меня с час, учил правильно двигаться с оружием и без. Потом двигались дальше. Ночевали в придорожных тавернах - трактирах - постоялых дворах, которых попадалось много, едва мы выехали на большую дорогу Бармиус - Шелмиус*, в чем разница между этими ночлежками с общепитом в придачу, так и не понял. По дороге, по мере приближения к столице графства, все чаще встречались крестьяне с повозками и телегами, и вельможи - кто верхом, кто в каретах с охраной или без. Были и купеческие обозы - все с охраной. Я успел эти четыре дня загореть и практически ни чем не отличался от местного жителя. В кольчуге: она оказалась мне почти в пору и Рон заставил привыкать, с армейским пехотным мечом, в узкополой серой шляпе, в армейской накидке - я был похож на наемника в отпуске или авантюриста. Даже джинсы не сильно выделялись среди местных походных штанов.