Итак, мы вышли из магазина и направились в ресторан напротив. По бородам, напористым тембрам говоров на турецком и религиозным кольцам на пальцах понятно было, что посетители все тюрки. Мы заказали лахмацун и чечевичный суп. После того, как официантка в хиджабе, взяв наш заказ, ушла, наш разговор возобновился.
— А почему ты не едешь на Родину и, вообще, предпочёл жить и работать здесь, а не в Азербайджане? — спросил я.
— А зачем туда ехать? Единственное, что может тянуть туда, — это родители. А они приезжают сюда каждое лето. Меня многие друзья по университету с Азербайджана приглашают в Баку на работу. Говорят, что зарплата будет высокая — пара тысяч манатов, что я заживу как король. Но я отказываюсь. Ты сам знаешь, наверное, как притесняют у нас там, как вышестоящие тянут за ноги в панике, что ты разовьёшься и станешь лучше их в профессиональном смысле и затем займешь их места. Это, наверное, так не только в IT сфере. Люди у нас не любят прогрессировать и прогрессирующих не любят.
— Ты прав, — поддакивал я.
— А здесь совсем не так. Вот, например, в прошлый раз во время коллективного обсуждения одного проекта я нашёл и огласил ошибку своего супервайзера. Он стоит выше меня, и выше нас обоих стоит менеджер проекта, который был на том обсуждении и всё слышал. Супервайзер искренне поблагодарил меня, похвалил и даже спросил, как можно ошибку ту исправить. Случись мне найти ошибку вышестоящего или же коллеги азербайджанца перед его шефом, поступит ли он так же? Нет.
Аяз так завлекся рассуждениями, что не откусил ни кусочка от своего лахмацуна. Видимо, я своим вопросом наступил на больное место.
— А ещё, — продолжал он, — говорят, что климат и природа у нас в Азербайджане уникальные, что такого места с чистым воздухом и благодатной землей не сыщешь нигде, что там есть девять из одиннадцати климатических зон. Все это, конечно, интересно. Но природа Америки ничем не уступает. На территорию этой страны поместятся пятьдесят, а то и сто стран типа Азербайджана; и потому здесь есть и горы, и озёра, и реки, и леса живописные и целых два океана на двух берегах материка. Летом, когда в Нью-Йорке бывает нестерпимо жарко, мы с друзьями на уикенд едем в Мэйн. Зимой мы едем, например, в Нью-Орлеан. То есть я хочу сказать, что природа здесь не хуже, чем в Азербайджане. Ещё кое-что. В Азербайджане мало развлечений для молодёжи. Вот поеду я туда, пару дней останусь в Баку, потом переберусь в Шеки — и всё время будет скукотище мертвое. А здесь мне жить интересней. Здесь развлечений больше: мы с друзьями ходим на баскетбольные игры, болеем за Нью-Йорк, прыгаем с парашютом, едем на природу, бываем на концертах, на шоу комедиантов, на разных интересных выставках, на рыбалку, в барах, путешествуем, в конце концов. Азербайджан такой красивой и интересной жизни не представляет.
— Ты так думаешь? — спросил я, по ходу получая удовольствие от разговора с таким рассудительным собеседником, как он.
— Да, тамошним людям всё это не надо. Другие у них ценности, и зарплаты низкие, соответственно.
— Да, это так, — с грустью подтвердил я.
— И последнее, — сказал он. — Люди у нас не такие, как здесь. В Азербайджане они не доброжелательные, подавляемые и оттого подавляющие как в обществе, так и в семье, незнающие и оттого не практикующие свои права и свободы, с низким культурным уровнем, с предрассудками, с ограниченным кругозором, со злостью внутри, с агрессией снаружи… Сколько тебе лет?
— Недавно двадцать исполнилось.
— Вот, подрастёшь и все сам поймёшь. Поймешь, почему я и многие другие, «покидая родину», предпочитают жить в Америке. А пока правильно делаешь — учись здесь, путешествуй, развивайся.
На этом его совете интересная часть нашей беседы завершилась. Дальше мы говорили о моих планах получить стипендию от государства и учиться в Англии, о моих творческих воззрениях, о его хобби играть в хоккей и о многом другом. Он довольно интересный человек.
После турецкой пахлавы в десерт мы закруглились с едой и, сев в машину, приехали обратно.
Этот день, наверное, самый лучший день мой в штатах.