Репетитор позвонил девочке домой.
У девочки дома узнали, что она уже второй месяц не несёт айлыг репетитору. В то время за один айлыг можно было бы купить 5 кг не птичьего мяса и 400 птичьих яиц. (Задача математикам: сколько стоит 1 кг мяса, если цена одного яйца 10 копеек?) Это не означало, что девочка взяла айлыг за два месяца и потратила эти деньги на 10 кг мяса и 800 яиц; нет! что за бешеная мысль? Родители девочки сразу бы отбросили её.
Очевидно было, что девочке эти деньги были нужны на что-то другое. Многие могут предположить, что если бы это происходило в очень далёком царстве, то девочке деньги могли бы понадобиться на аборт, но в очень недалёком царстве существовал табу на секс до брака. А девочка пока не выходила замуж. Версию аборта родители тоже отбросили бы.
Но что тогда? Зачем девочке нужны были эти деньги? Мать сокрушалась, что вот же они её всем обеспечивают: и едой, и крышей, и аксессуарами, и макияжем, и прокладками. Что же ей еще нужно? Мать не понимала, что может быть нужнее всего шестнадцатилетней девочке. Отец нервно курил на сторонке. Девочка не отвечала на вопросы.
Впрочем, репетитор оказался проворным. Через свои контакты он узнал, что у девочки есть содержанец, которому она уже второй месяц сливает айлыг за все подготовки. Обмен вполне элементарный: она ему деньги, он же ей любовь в разных проявлениях: смски, что-то похожее на отношения тинейджеров из американских фильмов. Репетитор, в свою очередь, слил эту информацию родителям. В очень недалёком царстве он был вторым, после царя, далёким человеком.
Отца девушки настиг инфаркт миокарда.
Весь абитуриенто-репетиторский истеблишмент стал злословить за девочкой. Мол, ай-ай-ай, какая же она птичка, невоспитанная, ill-mannered, etc. Парня никто публично не дешифровывал, хотя и все знали его. Другие lay парни ему завидовали, другие лживые девочки мечтали о нём, мол, дышать воздухом одного и того же города.
Девочка перестала ходить на подготовки, перестала готовиться ко вступительному экзамену. Вскоре её обручили за жениха на 10 лет старше, и она обречена на жизнь с нелюбимым челом.
Эти недалёкие люди, которые обрушились на девочку, коей нужна была любовь, кою её семья заменяла 4 умножить на 400 яиц и 5 кг мяса ежемесячно, составляли основной constituency очень недалёкого царства, которое далёкий царь, персонофицируясь с ним и проецируя свою личность на него, пытался потащить далеко.
Декабрь, 2014
Заря ниже горизонта
«Ну, вот! Наконец-то я сумел.
Ну, вот! Наконец-то я студент.
Правда, папа очень уж шумел,
Что у меня большой ассортимент:
Что я мог бы стать ювелиром,
Что мог бы электриком стать.
Но я выбрал правление миром.
Наконец-то я будущий депутат.
Теперь только остается подниматься,
Найти место; словом — адаптация», —
Так думал молодой Адалят,
Ехавший учиться в столицу.
Он был безумно тому рад,
Что открывает новую страницу.
Двухлетней подготовки плод
Его в Баку с почестями ожидал.
А пока он без гитары и забот
Один приехал в автовокзал,
Не дал отцу его провожать,
Попусту тратиться, руку жать.
Отец Адалята не пожилой,
После смерти жены упиваться стал.
Воспитание сына серой полосой
Прошло в драках за лишний бокал.
Вечные ссоры за трезвость
Между алкашом и сыном
Рождали отвращение и мерзость
К алкоголю небеспричинно.
Но все ж Адалят любил отца,
Из одной крови отлиты сердца.
Автовокзал Гянджи нищий,
Грязный, немытый, малолюдный.
Последний перрон излишний,
А в автобусах выбор не скудный.
Адалят слышал, помощники шофера
Выкрикивали: «Через полчаса…»;
С клиентом в расчете ссора
Тоже происходила на его глазах.
У пассажиров шофёры такси
Спрашивали: «Куда отвезти?»
Адалят замечал издалёка,
Пустовало перед кассой,
Хоть автобусы полные потоком
С вокзальной прощались трассой.
Какая царила нечистота
В месте, где продавали пирожки.
И как продавщица молода;
Как её взгляды кратки.
Адаляту её было жалко,
Но не заговорил с ней, однако.
Какую музыку благую ставили
Там, где продавали диски.
Какие певцы их вкусами правили!
А Адалят сам слушал Mysticals.