Биение сердца?
Нет, всего лишь в дверь стучатся, и можно только догадываться кто, в последнее время моя квартира пользуется успехом.
— Агата. Это я, — мужской весёлый голос прорывается через дверь.
Смотрю в глазок.
— Лео. Проходи, — запускаю его домой, проходя на кухню.
— Ты была не одна? — внимательно осматривается вокруг, словно выискивая что-то, улыбка сходит с его лица. — Здесь чувствуется мужской запах.
— Да, я была не одна, — становится неловко от этой ситуации, особенно после всего случившегося между нами. — Послушай…
— Нет, ты не должна оправдываться, — сжимает кулаки. — Все в порядке.
Улыбается через силу. Мне так больно видеть его таким.
— Лео. Прости меня, — кладу свою ладонь на его, а он отшатывается от меня, ему неприятно, от этого сердце сжимается в тисках.
— Всё в порядке. Мы же друзья, — отворачивается, чтобы я не видела его таким.
Разбитым?
Ума не приложу, что сказать. Мы так долго дружили, а сейчас все так хрупко. Когда я говорила в кафе с Лео, было сложно, но я думала все решилось, раз и навсегда закрыть эту тему, надежда теплилась в душе, глупая Агата. Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда.
— Боже, как же так — слезы начинают лить с глаз, закрываю ладонями лицо и начинаю реветь.
Чувствую крепкие руки на моих плечах, как он обнимает меня, заводит руки за спину, целует заплаканные глаза.
— Тише, малыш. Я люблю тебя. Люблю, — шепчет мне, убирая прядь волос за ухо.
Так мы стоим, забыв обо всем, в обнимку, потеряв связь со временем, пока дверь перед нами с грохотом не открывается.
Становится страшно.
Не хочу открывать глаза, но приходится, когда слышу голос Лео:
— Кто вы вообще и как смеете врываться в чужую квартиру?
Разняв объятья, застываю не в силах сказать ни слова.
На пороге стоял взбешенный Адам.
Глава 17
Агата
Всё происходит слишком быстро. Вот я вижу разъяренного Адама, а через минуту он уже отшвыривает от меня моего друга. Теперь уже точно бывшего. Бьёт его в лицо со всей злостью, что скопил, разбивая ему нос. Садится на него, методично начиная колотить сильнее.
Пытаюсь разнять, но ничего не выходит. Поэтому я плачу, снова навзрыд. Наверное, это единственное, что я могу. Становится противно от самой себя. Зато это действенно, мужчины сразу обращают на меня внимание, хищный оскал у Адама вдруг сникает, и он поднимается из пола. Отряхивает пыль со своего костюма, подходит ко мне и сильно дёргает меня за руку.
— Мне больно! — пытаюсь вырваться из его захвата.
— Молчи, — чуть ослабляет.
— Я все объясню, но для начала дай мне вызвать для него скорую. Прошу, — заглядывая в его глаза умоляюще, но вижу, как вновь разгорается пламя злости.
— А может быть ещё чего-нибудь для него попросишь? Мм? — тянет меня на себя, вынуждая выставить руки на его грудь. — Спокойно, иди в машину, — пытается выровнять свое дыхание и кажется у него это получается. — Иди, я сказал, — повторяя для меня еще раз с нажимом потому как я стояла немного в ступоре, глядя за его спину на Лео.
Тяжело выдохнула и вышла из квартиры.
Через десять минут, Адам сел в машину, и мы выехали.
Сидела, не зная куда себя деть и что сказать. Понимала, что виновата. Сама. Позволила этому случиться. Но все же произнесла:
— Прости меня, — какие-то странные у нас отношения, то он извиняется, то я, миримся, в итоге ни к чему не приходим, а ведь ещё нет и недели с нашего знакомства. Хочу тишины и спокойствия. — Это было на эмоциях. Я не знаю, как так получилось. Звучит конечно, как банальное оправдание, но у меня нет к нему никаких симпатий, он мой друг и только.
— Только он так не думает, да? — повернувшись ко мне, вкрадчиво спрашивает. Замечаю сбитые костяшки.
— Ты же с ним ничего не сделал? — хотелось сказать «не убил», но думаю излишне. — Он в порядке? — и зачем только злю его, лучше вопроса не придумать.
— В порядке, твой Леонид, жив будет, — вздыхаю и видимо рано, — пока ты со мной.
Берет меня за подбородок.
— Агата. Любовь моя, — обводит большим пальцем губы и набрасывается на них как дикий зверь. Поцелуй был настолько внезапный, что я начала задыхаться, а он ловил мои вздохи. Кусал, словно хотел оставить на мне свою печать.
Не успев прийти в себя, отрывается от моих губ и говорит фальшиво елейным голосом:
— Ещё раз увижу, как ты обжимаешься с каким-нибудь парнишкой, его убью, а тебя запру в подвале. Голую, — улыбается, а я вся дрожу.