— У тебя есть свой подвал? — автоматически бросаю я.
— Есть.
Дальше мы едем в полной тишине. Только молчание нам и помогает не наломать дров. Либо молчим, либо кричим. Идеальные отношения, что тут говорить. Хотя, что я могу сказать? Сложная ситуация, с каких сторон не смотри.
— Мы уже приехали? — спрашиваю сонно, за время поездки, как — то незаметно я успела заснуть.
— Да.
Выхожу из машины, оглядываясь вокруг.
— А что это за место? — настороженно спрашиваю. — Здесь ты решил меня закопать? — на мои слова он лишь усмехается.
Однако природа завораживает своей красотой, даже умереть здесь не стыдно, красота. В чаще леса. Вздыхаю глубоко сразу ощущается прохлада и свежесть и ни единой души. Живя в городе этого не хватает.
— Я снял нам дом, — переплетает наши пальцы. — Здесь можно собраться с мыслями и поговорить.
— О чем?
— О нас, — если честно страх все еще со мной, а неопределенность угнетает пытаюсь разлепить наши руки. — Не бойся.
Легко сказать, когда ты не на моем месте.
Заходим внутрь, а там мраморный пол, сверкающий под светом огромных стеклянных люстр. Гостиная настолько огромна, что кажется, как будто ты попала в волшебный мир, которому нет конца.
Пока я увлечена просмотром обстановки, не замечаю, как Адам все это время наблюдал за мной, сидя на кресле возле камина. Заметив его, хотела поделиться своими впечатлениями, но не успеваю, как он жестко говорит:
— Раздевайся.
Глава 18
Простить — не значит забыть.
Агата
На что я надеялась? Думала получу прощение так просто? А пока я оттягиваю неизбежное, всеми возможными способами. Стою, делаю вид, что ничего не услышала. Смотрю на камин, в котором беснуются красные языки пламени, отбрасывая чёрные тени по комнате. Прямо как мой пульс.
— У тебя со слухом проблемы? — холодный голос режет не хуже лезвия ножа.
— Что ты сказал? — мило улыбаюсь, стараясь скрыть напряжение.
— Записать к оториноларингологу? — поворачивает голову на бок. Улыбается уголками губ, но глаза при этом злющие.
— Я врачей боюсь, знаешь ли, — делаю шаг назад. — Слушай, а может нормально поговорим? — отхожу все дальше и дальше, пока не утыкаюсь в стенку. — Мы же цивилизованные люди!
— Если не подойдешь, будет плохо.
— Ты… Ты пугаешь! Зачем ты это делаешь? Какого хрена? — поднимаю воинственно подбородок.
Лучшая защита — это нападение.
Однако его это не волнует он откровенно насмехается надо мной.
Видит. Знает. Чувствует.
— Стена тебе не поможет. Никто не поможет. Здесь мы одни, — поднимаясь из кресла, надвигается в мою сторону.
— Я думала, мы вчера решили все наши проблемы, — иду по стенке в сторону лестницы.
— Вчера ты не обнималась со всякими маль-чи-ка-ми, — нарочно произносит по слогам, делая акцент на последнем слове, улыбка становится все шире, но смотрит в упор.
— Твоя ревность беспочвенна, то цветы тебе не угодили, а сейчас взрываешься по чепухе, снова! — хватаю вазу, — И вообще мы даже не пара!
— Кто такое сказал? — снимает с себя пиджак. — Ты — моя, с первой секунды нашей встречи.
— Тогда…Знаешь мне уже надоело, мы расстаемся! — ткнула в потолок указательным пальцем, творю черт знает, что, махаю руками, роняя проклятую вазу. — Было и прошло.
Боже веду себя как ребенок, но ничего поделать не могу. Или все же смогу? Нужно как-то успокоить этого зверя. Хитрый план врывается в голову так быстро, что я не успеваю продумать детали и его дальнейший исход.
— Хорошо. Прости меня, — прячу голову в плечи.
Нужно всего-то заплакать. А слезы не идут, когда так надо. Вызвать жалость. У меня получится! С усилием воли выдавливаю слезинку.
— Ты плачешь? — приподнимает лицо за подбородок.
Стоп, когда он успел подойти? И где его рубашка?
— Моя хорошая девочка решила поиграть, — прижимается крепче, обжигая висок дыханием и шепчет мне на ухо. — Покажешь мне, какой ты можешь быть, — кусает мочку ухо, — покорной.
Давит мне на плечи, вынуждая опуститься на колени. Перед глазами оказывается его возбужденная плоть, что не скрыть никакой одеждой.
— Ты же хотела, чтобы я простил тебя? Давай, — рукой сильнее придвигает меня к себе, так, что мой нос утыкается в его брюки, чувствую, как бугор в штанах твердеет, — докажи, что ты моя девочка.
Трясущимися руками начинаю расстегивать его ремень. Следом идет ширинка, боксеры, брюки. Адам часто дышит, от этого становится тревожней все больше. В прошлый раз он не дал толком посмотреть на его член. Но дьявол, наверное, я сошла с ума окончательно потому, что вновь возбуждаюсь, особенно когда он сейчас вздыбленный вверх, с крупной головкой и капелька семени, которую так и хочется попробовать на вкус.