Приезжаю только глубокой ночью. Крадусь на цыпочках как партизанка. Главное не разбудить моего грозного мужчину, а то потом мама не горюй. Между тем везение и я, несопоставимы друг с другом.
— Не рановато явилась? — его низкий голос эхом раздается по комнатам.
Загорается свет, чуть зажмурилась от чересчур яркого освещения.
— Привет… — прикусываю внутреннюю часть губы, дабы не сказать лишнего.
Молча оглядывает меня, не переставая смотреть в упор и не давая отвести взгляд в сторону. Принюхивается как голодное животное на свою заветную добычу. Дрожу как осиновый лист. Привыкать надо к таким вот предъявлениям, но все никак не могу. Зато в арсенале есть женские уловки. И если, кто скажет: Разве так можно? Я отвечу конечно! С такими мужчинами надлежит быть во всеоружии. Каждый день на острие ножа. Раньше пренебрегала этими качествами, а теперь неловкость пропала.
— Как на работе? — нарочито сильнее нагибаюсь, снимая туфли. — Блаженство.
Мгновение ока и он рядом. Чувствую попой крепкие мышцы живота. Напрягается, а я не пытаюсь подняться.
— Очередной трюк? — стремительно подхватывает меня за талию, давая почувствовать всю силу его желания. — Знаешь, как действуешь. Хочешь отсрочить казнь?
— Возможно, — выпрямляюсь, откидываясь на стенку под названием Адам. — И вдобавок хочу сказать, что люблю.
— Славно поешь, — приподнимает мое платье все выше и выше. — Слишком быстрый доступ. Мне не нравится, что ты разгуливаешь так по городу.
— Я слышу это буквально каждый день.
— Ты цветочек мой, не прислушиваешься, сопротивляешься и попадаешь в неприятности, — сдвигает мокрые трусики, проникая быстро двумя пальцами, задевая во мне особые точки.
Куда мне до дьявола во плоти, соблазнение его прерогатива.
— Адам… — выгибаю спину, настраиваясь на удовольствие.
— Завтра утром мне нужно будет отъехать. Приеду поздно ночью или утром следующего дня, — пропускаю слова мимо ушей.
Ожидаю продолжение, но его не следует, он резко убирает свою руку и оставляет меня обескураженной и готовой метать молнии.
— Что это значит? — голос поник.
Обидно, а где-то закромах слышалось «нужно будет отъехать». Но ведь завтра мой день и впервые в жизни, я встретила свою любовь и намеревалась провести с ним эти часы. Получается он забыл? Или не знал?
— Наказание.
— Уж всяко лучше, чем подвал, — фыркаю от досады.
— Ты его даже не видела.
Чуть отходит, показывая, как эти же пальцы оказываются у него во рту. Медленно обсасывает их. Взгляд темнее ночи. Не могу скрыть смущение, а ему нравится глумиться надо мной.
— Уверена, что мне не по душе такое приключение. Как-нибудь в другой жизни.
Все так же глаза в глаза, снимаю платье, оставаясь в одном нижнем белье. Призывно поворачиваюсь, покачивая бедрами. Демонстрирую свой новый комплект.
— Авось и приглянется.
— Нравится?
— По мне так с пандой лучше было.
Замираю как статуя. Окончательно теряя весь запал.
— Что?
Щеки покрываются густым пунцовым румянцем.
— Как ты о них…узнал? — растерянно шепчу.
Не то, чтобы это было бы стыдно, но все же неприятно, это он получается…
— Увидел в твоей квартире.
Вот же гад!
— Произвол! — кричу во все горло.
Под мой визг, не сразу замечаю, как он приблизился на достаточно близкое расстояние. Лихо перебрасывает на плечо, шлепая по попе.
— Ну ты и…
— Кто? — лениво интересуется, поглаживая очаг боли.
— Мерзавец редкостный!
— А еще дикарь, псих, здоровяк и неуравновешенный индюк, — весело словно песню пропевает.
— С хорошей памятью, — прошипела я.
Ногой открывает дверь, относит меня в ванную, ставя на пол. Сам по-видимому собирается уходить.
— А ты?
Автоматически выпаливаю, и тут же бью себя по губам. Никакой гордости. Совсем голову потеряла.
— Пятнадцать минут, — звучит приказ.
Чувствую смену настроения, но не понимаю причины. Я вполне привыкла к характеру Адама, внезапные вспышки агрессии и прочие атрибуты безумства. Не внедряясь более, в пожарном порядке в установленные сроки, выбегаю из душа, позабыв о полотенце. Едва ли сделав шаг, меня принуждают остановиться:
— Оставь так.
Оборачиваюсь, видя абсолютно голого мужчину. Тяжелый член, налитый кровью, гордо покачивается между мускулистыми ногами.
— Мы займемся любовью? — обхватываю себя руками, закрывая тело от пытливого взгляда.
— Нет.
— И что будем делать? — с любопытством интересуюсь.
— Спать.
Мы действительно легли как есть, совершенно обнаженными, но уснуть в таком состоянии не получалось. Вертелась, ягодицами задевала возбужденный орган Адама, злилась. Умышленно крутилась, прижимаясь ближе. Он спокойно терпел мои выходки. Кремень. Потеряла счет времени. Внимательно следила за ним, всматриваясь в широкие плечи, плоский живот, с бегущей вниз дорожкой темных волос, он лежал, согнув ногу в колене.