В его голубых глазах сверкали ослепительные искры, а частое шумное дыхание выдавало еле сдерживаемую ярость.
— Я немного потряс твоего Леонида, поэтому ходи с Вадимом везде, — хамски меняет тему. — Пусть поднимется к тебе в зал.
— Что это значит? — тут же возмущаюсь.
— Береги свою попку и не ищи приключений.
— Ну ты и…
— Козел? — предлагает мой дьявол. — Индюк?
— Все, уйди, — кладу руки на его грудь. — С тобой бесполезно спорить.
— На правах мужа, — припоминает мою недавнюю тираду. — Я запрещаю тебе запрещать!
Оставляет легкий поцелуй на губах, и захлопывает входную дверь.
Меня подвела собственная память. Впрочем, как и всегда. Не будь я собой, не попала во всю эту историю.
Вздрогнула, когда сзади раздался хриплый стон. Черт, я не одна?
— Агата.
Нет, нет. Даже не подумаю, кто бы ты не был.
— Помоги.
Не унимается он. Да сколько можно?
Не успев вдоволь поразмышлять, загорается свет. И я вижу перед собой красивую холеную даму средних лет.
— Wie geht es Ihnen? (Как у вас дела?) — знакомый голос врезался в мое измученное сознание.
— Nicht schlecht. (Неплохо.)
Все. Пожалуй, на этом мои «углубленные познания» языка заканчиваются.
— Was hat er in dir gefunden? (Что он нашел в тебе?) — брезгливо разглядывая. — Haut und Knochen. (Кожа да кости.)
— Сочту за комплимент.
Глупо улыбаюсь, не зная, как вести себя в данный момент.
— Steh auf! (Вставай!)
Громко крикнула, и цокая каблуками двинулась ко мне навстречу.
— Ich werde dir Adam nicht geben! (Я не отдам тебе Адама!)
При упоминании имени моего мужчины, лоб обожгло холодным и липким потом, сердце забыло, как стучать и словно провалилась в большую и тёмную яму.
Ноги не слушались, ослабевшее тело бил озноб, поэтому я с трудом могла позволить себе встать.
Она сильно потянула меня за корни волос, и криво ухмыльнулась, а я сморщилась от боли:
— Du bist klein! (Ты маленькая!) — рассмеялась женщина.
Ну не быть же всем моделями!
Это уже не смешно, и похоже на цирк. Правда с одним единственным зрителем. Кстати о нем…
Вскользь бросила взгляд, и опешила от удивления, закрывая рот ладонью.
На стуле сидел связанный Вадим, израненный до полуобморока. На лице не осталось живого места, а сам он был больше похож на живого трупа.
— Отпустите, — умоляю ее. — Bitte lass los. (Пожалуйста отпустите.)
В экстренных случаях, мозг бросает спасительную шлюпку в виде возрождения утерянных знаний.
— Halt die Klappe! (Заткнись!) — пощечина отрезвляет меня от враз набежавшей истерики.
— Не надо!
— Du wirst leiden. (Ты будешь страдать.) — утверждает она, толкая меня в грудь.
От этого я жестко ударяюсь копчиком.
— За что? — потираю место ушиба.
— Victoria, hör jetzt auf! (Виктория прекрати сейчас же!)
Вместе повернулись на громогласный голос.
Часто моргаю, стараясь сосредоточиться на нечётком силуэте.
— Ich wollte ihr eine Lektion erteilen. (Я хотела преподать ей урок.) — оправдывается она.
— Ich selbst. (Я сам.)
— Андрей? — гулко сглотнула и уставилась на него взглядом перепуганного кролика, замершего перед кровожадным волком.
— Давно не виделись, Агата.
Глава 37
Гнев — кратковременное безумие,
поэтому управляй своей страстью
или она будет управлять тобой.
Агата
Признаю, в наших отношениях я вела себя «холодной стервой». Ведь меня прежде всего заботил фонд, но никак не его эмоциональный всплеск по поводу наших «неполноценных» действий в постели:
— Любимая, твое тело так и жаждет моих прикосновений, — проводит по талии, спускаясь вниз и сжимает ягодицы.
— Перестань, Андрей!
— Я больше не могу, малыш, — с придыханием. — Устал ждать.
— Мне нужно подготовиться, — неуверенно. — Все непросто.
— Сколько можно? — отпрянул как от огня, сдерживая свое возбуждение.
— Дай мне время, хорошо?
— Ладно, — выдавливает из себя еле заметную улыбку.
Андрей терпел, давая принять решение самой, до последнего. Не хочу вновь углубляться в тот злополучный день, но он и вправду старался как мог.