В это время в кабинет вошла Марфа Никаноровна с подносом, на котором был накрыт чай на полдник.
— Вы извините, Иннокентий Петрович, — сказала она, — я нечаянно услышала концовку вашего разговора и хочу сказать, что я живу одна в небольшом доме и могла бы предложить нашему больному снимать комнату в моем доме. С оплатой после того, как он найдёт для себя занятие со средствами для проживания.
— Очень хорошее предложение, Марфа Никаноровна, — сказал доктор, — а я со своей стороны буду помогать в административных вопросах и по мере возможности окажу материальную поддержку.
Я был так растроган, что даже не мог сказать чего-то. Просто приложил левую руку к сердцу и склонил голову в знак признательности.
Моя благодарность была принята, и мы чувствовали себя сообщниками в одном деле.
— Кстати, Иннокентий Петрович, — сказал я, — аспирин эффективен для лечения мигрени, но при болезнях желудка может вызывать воспаление и кровотечение. Аспирин разжижает кровь и снижает риск сердечных болезней, особенно когда есть признаки атеросклероза и тромбофлебита. Помогает и при подагре. Исследования ещё ведутся, но как говорится, доктора знают всё, чтобы не навредить больному.
— Откуда вы всё это знаете? — спросил доктор.
— Не знаю, — сказал я.
Лучше прикрываться отсутствием памяти, чем давать пророчества на будущее.
Перед выпиской я обошел земскую больницу, удивился её простоте и содержанию в чистом состоянии. Больные в основном из простого народа, а в приемном отделении всегда толпа больных, идущих с утра и до позднего вечера, и я представляю ту нагрузку, которая была у земских врачей. Часто бывает, что вовремя оказанная небольшая медицинская помощь предотвращает очень сложные заболевания в будущем.
Я кормила больного и напряжённо думала, что сегодня-завтра его выпишут и куда он пойдёт? Без памяти, без одежды, без дома, без документов, без денег. За эти несколько дней я так привыкла к нему, что уже называла его своим и где я смогу найти такого другого человека, которого я как будто знаю целую вечность и могу потерять навсегда, если не сделаю что-то решительное. Почему я так решила? Я видела, как он спокойно обращается с медицинскими терминами, названиями лекарств и методикой лечения. А когда Иннокентий Петрович с видом знатока рассказывал, как производится электрификация, то видела снисходительную улыбку человека, который прекрасно понимает в электричестве и может прочитать лекцию по этому вопросу. Поэтому я и предложила свою помощь в устройстве больного на жительство у себя дома и была благодарна Иннокентию Петровичу за его участие. Я прекрасно понимала, что скажут соседи по поводу нахождения в моём доме постороннего мужчины. Но, как говорится, на чужой роток не накинешь платок, что тут ни говори, все это будет щепками в разгорающийся костер. Я надеялась, что мой больной вспомнит всё забытое, расправит крылья, станет прекрасным лебедем и умчит меня в свое царство-государство, где я буду царевной и буду помогать ему во всём.
Запись вторая
Интересно и складно пишет полковник Туманов, и сразу становится понятно, почему он так быстро продвинулся в науках и по военной службе. Он ничего мне не говорил, как он служил в Туркмении, но мне кажется, что простому офицеру не с руки заниматься изучением сопредельного языка без возможности общения с носителем его и постоянного совершенствования.
Примерно месяца через три после того, как мне пришлось написать расписку о секретном сотрудничестве с полковником Петровасом, штабс-капитан Туманов в конце присутственного времени достал из своего стола гранёный стакан, засургученную бутылку хлебного вина и порезанные на тарелочку хлеб и колбасу. Аккуратно сбив сургуч с горлышка и откупорив бутылку, он налил вино в стакан, подвинул его мне и сказал:
— Ну, давай, Христофор Иванович, пей до дна за своё будущее.
— Так нельзя же в присутствии водку пить, ваше благородие, — запротестовал я, — меня же под арест отправят и лычки снимут.
— Не боись, — сказал Олег Васильевич, (я его для краткости в последующем буду писать как ОВ), — я твой начальник и я тебе разрешаю выпить.