Гвинет охватила глубокая печаль, однако в ее груди вспыхнула ярость. Арик по-прежнему стоял у нее за спиной, он был абсолютно спокоен. Он уже не раз видел такое отношение людей к себе, и ему даже в голову не приходило жаловаться. Хотя такое должно причинять боль – хотя бы немного.
Гвинет повернулась к Арику.
– Прости, пожалуйста, – прошептала она. – Айдла… Жители деревни… они не хотят…
– Это Лесной Волшебник! – пропела какая-то девчушка, прыгая у Арика за спиной.
Арик резко повернулся к ней. Но тут к девочке присоединились еще трое ребятишек. Хлопая грязными руками, они стали выкрикивать:
– От него много зла и никакого добра! Он считает дьявола своим господином и спит на постели из огня! Держитесь подальше от колдуна и его пса, а то превратитесь в лягушек и жаб!
Гвинет была поражена тем, с какой злостью проклинали Арика дети. Но тут их поспешили увести их матери, наказывая никогда больше не подходить к опасному колдуну. Неужели они не понимали, что Арик – обычный человек со своими чувствами? Почему они полагают, что могут петь и говорить о нем что угодно, не замечая того, как он страдает? Айдла испугалась из-за своего невежества. Остальные жители деревни оказались неоправданно жестокими.
До чего нелепо, что крестьяне так сильно ненавидят Арика! Они судили о ее муже только на основании нелепых слухов, но ничего о нем не знали. У Гвинет не было причин заподозрить, что Арик считает дьявола своим господином, и она очень сомневалась в том, что это правда. И вовсе он не спал на огненном ложе.
По правде говоря, последние три ночи он провел, неудобно скорчившись на стуле и положив ноги на узкую кровать. За все это время он не сделал ей ничего плохого, даже тогда, когда она называла его самыми нехорошими словами, какие только знала. И если он обладал магической способностью превращать по собственной прихоти людей в жаб и лягушек, то она не раз давала ему повод сделать это. Но он не сделал, более того, отнесся к ней с пониманием и добротой, несмотря на их поспешную свадьбу. Так почему жители деревни, набрасывавшиеся на него, не видят того, что видно ей?
“Как Арик может жить, зная, что люди так относятся к нему, считают его живым воплощением зла?” – спрашивала себя Гвинет, вглядываясь в его резной профиль. Выражение его лица не изменилось, он остался таким же сдержанным и молчаливым, как всегда. Как он может быть столь равнодушным, в то время как ее собственное сердце изнывает от боли за него?
– Это ужасно, что они так говорят о тебе! – воскликнула Гвинет.
Арик всего лишь пожал плечами в ответ.
– Неужели так было всегда?
– С тех пор, как я приручил Пса, – промолвил он. – И это меня вполне устраивает.
Гвинет недоверчиво приподняла брови.
– Тебя устраивает, что тебя боятся? – переспросила она.
– Меня устраивает, что мне никто не мешает. Пойдем, – сказал он, крепко взяв ее за руку. – А вот и торговец тканями.
Гвинет смущенно нахмурилась, когда Арик подвел ее к старику, на прилавке которого были выложены образцы тканей. Торговец натянуто улыбнулся им, обнажив беззубые десны.
– Добрый день, – прошамкал он.
– Сколько это стоит? – спросил Арик, указывая на отрез серой прочной шерсти.
Пока торговец разговаривал с Ариком, Гвинет осматривала остальные ткани. Она пощупала куски шерсти, шелка и даже бархата – все были отличного качества. При мысли о новом платье, в котором можно было бы поехать в Лондон, как ее кузина Неллуин, Гвинет тяжко вздохнула.
Потом ее взгляд упал на отрез прекрасного шелка темно-красного цвета с блестящей поверхностью. Какое великолепное платье получилось бы из него! В платье такого цвета, она выглядела бы настоящей леди. Гвинет с готовностью представила себя в волшебном замке в окружении вассалов и деревенских жителей, лордов и таких же леди, а рядом стоял бы нежный и любящий муж, который улыбался бы ей…
– Сколько стоит этот шелк? – не задумываясь, спросила Гвинет.
Торговец заломил такую цену, что брови Арика взлетели вверх, а в животе у Гвинет все оборвалось.
– Покупать такую ткань нет необходимости, – коротко заметил ее муж.
– Но мне нужны новые платья. – Гвинет указала на свое грязное шерстяное одеяние. – Разве ты сам этого не видишь?
– Да, вижу. Именно поэтому я и покупаю эти ткани. – Арик указал на унылую серую шерсть и точно такую же по качеству обычную синюю и невероятно тоскливую коричневую материи. – Из них получатся хорошие прочные платья.
А еще в них она будет производить впечатление женщины, до которой никому нет дела. Гвинет недовольно поморщилась:
– Эти мне не нравятся. – Она с радостью добавила бы, что ткани, на которые указал Арик, просто уродливы, но что-то помешало ей сделать это. Непохоже, что он смог бы позволить более дорогие покупки, хотя халат, которым он накрывал ее прошлой ночью, и был подбит дорогим мехом. Может, кто-то отдал ему его?
Пожав плечами, Гвинет повернулась к торговцу.
– Добрый человек, может, мы могли бы поторговаться? – проговорила она. – У меня есть несколько книг.
Купец почесал седую голову.
– Но я не умею читать, – промолвил он.
Гвинет прикусила губу, ее мысли понеслись вскачь. Увы, она слишком быстро осознала, что ей больше нечего предложить торговцу. Огорченная, Гвинет отвернулась. Серое будущее очень живо представилось ей.
– Эти ткани практичны, Гвинет, – сказал Арик. – Пойдем.
Он еще что-то сказал торговцу и заплатил ему. Старик с улыбкой убрал монетку в карман. Ее муж кивнул, как будто покупки доставили ему удовольствие.
Ну вот, опять никому нет дела до того, что нравится ей. Какая же она дурочка, вообразила себе невесть что! Только родители когда-то по-настоящему заботились о ней. Но похоже, больше никто и никогда заботиться о ней не будет.
На следующее утро Гвинет огляделась по сторонам. В хижине, по обыкновению, царил бедлам, хоть Арик и пытался привести все в порядок. Впрочем, беспорядок устроила сама Гвинет: на полу, к примеру, валялись ее туфли. Тарелка с объедками ее вчерашнего ужина стояла на маленьком столике возле камина, и над ней кружили мухи. Постель была не застелена, к тому же белье давно было пора вытряхнуть.
Удивившись тому, что Арик не попросил ее о помощи, Гвинет присоединилась к его усилиям навести в доме чистоту, Молчание мужа радовало и смущало ее одновременно.
Не проронив ни слова, Арик вручил Гвинет соломенную швабру, которая стояла в углу. Взявшись за нее, Гвинет подняла голову и встретилась взором с его глазами. Чувствуя близость мужа, Гвинет покраснела. Интересно, он все еще работает над деревянной фигуркой? Или просто смотрит на нее и дивится тому, как хорошо ему удалось передать сходство с ней?
Несколько мгновений Гвинет молча смотрела на Арика, а потом, смутившись, что было неожиданно даже для нее самой, отвернулась и принялась подметать пол. Сметая в угол сухие веточки и выцветшие листья, которые занесло в хижину еще осенью, Гвинет постоянно ощущала присутствие своего молчаливого мужа, возившегося с очагом.
Интересно, он смотрит на нее? Гвинет казалось, что она буквально чувствует спиной и поясницей его взгляд. Нарочно выронив швабру, Гвинет наклонилась за ней и посмотрела на Арика через плечо. Он и в самом деле наблюдал за ней, причем взор его был таким одобрительным и проникновенным, что Гвинет почувствовала, как по ее спине внезапно побежали мурашки. Резко отвернувшись, она яростно замахала шваброй.
Неужели он так весь день наблюдает за ней? Почему ей кажется, что он очень хочет ее? И почему Гвинет так приятно при мысли об этом?
– Едва ли сможешь смахнуть шваброй грязь с пола, – раздался в каких-то нескольких дюймах от нее голос Арика.
Гвинет ощутила его теплое дыхание на своей шее, ей казалось, что чувствует, как его грудь прикасается к ее спине. Прикоснется ли он к ней так же, как сделал это, когда рассказывал о забавных проделках Пса, увидевшего кролика? Замерев, Гвинет с удовольствием вдыхала исходящий от него запах мускуса, ветра и леса, ставший уже знакомым ей. Она ждала.