Остановилась мать на краю вырубки, прислушалась. Никакой опасности не учуяла и принялась траву щипать. Козленок у ее ног вертелся, пить, как видно, хотел.
Я смотрел на нее затаив дыхание.
Довольно долго паслась косуля. И вдруг на опушке какое-то движение! Я вздрогнул даже. И представьте себе: лиса! Враг маленьких козлят!
Взял я ружье, стрелять приготовился.
Лиса к земле припала, осторожно поползла к косуле. Та голову подняла, уши насторожила. Заметив опасность, пискнула косуля и лисе навстречу прыгнула. Во что бы то ни стало должна она своего детеныша спасти!.. А лиса, к моему удивлению, нападать не стала, а отскочила к чаще.
«Э, должно быть, хитрость какая-нибудь!» — подумалось мне.
Вскинул я ружье — ухо надо востро держать! Очень уж необычно лиса себя ведет! Вижу, косуля наступает на лису, все норовит ее передними ногами ударить. А лиса отступает и отступает. Козленок сперва беспомощно потоптался на месте, хотел было к матери подбежать. Да опоздал! Из чащи внезапно другая лиса выскочила. Большой старый лис.
«Вот она, разбойничья компания!» — думаю я, и все мне стало понятно. Пока лиса косулю-мать в чащу заманивала подальше от детеныша, лис приготовился изловить перепуганного беззащитного козленка. Я даже зубами заскрипел, видя такое коварство.
Остановился лис между косулей и козленком. Тот испуганно запищал и заметался из стороны в сторону. А лис прилег, зубы оскалил, уши прижал — сейчас прыгнет, и конец пятнистому малышу.
Как только прыгнул рыжий разбойник, я выстрелил. Лис в воздухе перевернулся, на землю упал да так и остался лежать. Косуля в сторону отскочила — и в чащу. Лиса за ней, но до безопасного места не добежала. Я из второго ствола ударил. Лиса раз-другой прыгнула, перевернулась — ей тоже конец пришел.
А косули и след простыл.
Остался на вырубке только маленький козленок. Жалобно попискивая, по вырубке бегает, а куда кинуться, не знает.
Прислонил я ружье к дереву, на полянку спешу — прямо к козленку. От меня он не побежал. Видно, от страха даже бежать не мог — тонкие ножки подламывались. Без всякого труда поймал я его и прижал к себе. А он дрожит как осиновый лист.
«Не бойся, вернется твоя мама… Подождем ее, ну… ну, не плачь», — успокаивал я малыша, словно ребенка.
Оттащил я тела рыжих разбойников в чащу и вернулся на прежнее место, козленка на колени положил. Поглаживаю его худую спинку, на которой ясно позвоночник прощупывается, а он все дрожит и дрожит.
Смеркаться начало, а я на том же месте сижу с маленьким козленком на коленях. Косули нет как нет. Не слишком ли далеко она забежала с перепугу?
Я уже терпение стал терять. И так меня ночь в пути застигнет.
Что делать? Оставить козленка, одного на вырубке? Ведь он и до утра не доживет. Тогда я легонько козленка за ухо ущипнул. Он вздрогнул и тоненько так пропищал: «Киа-а-а, ки-кииа-а!»
«Больно? — спрашиваю его. — Сейчас мама придет, погоди!»
Гляжу на вырубку, а на ней пусто. Прислушиваюсь — тоже ничего. Ещё раз ущипнул хрупкое ушко.
Через несколько минут высовывается из чащи на противоположной стороне вырубки голова косули: черный нос, большие робкие глаза и острые уши. Косуля голос подала, тихонько так. Козленок сразу голову поднял и пискнул. Мать вышла на полянку.
Я положил козленка на землю. Он сейчас же к матери побежал, а она ему навстречу.
Взял я рыжих разбойников за хвосты, обошел сухой хворост, чтобы семейку не спугнуть, и довольный отправился домой…
Дядя Богдан посмотрел на меня. Не стану ли я и теперь, как накануне, опять сомневаться. А я только сказал ему:
— Хорошая мать, не испугалась, опасностью пренебрегла.
Дядя Богдан сразу успокоился.
— Посмотрите сами, — это недолго! Вот попищу сейчас, увидите, что будет!
А сам смеется. Доволен!
Мы добрались до старого редкого ельника. Во все стороны хорошо видно. Дядя Богдан достал из своей сумки деревянную дудочку манок.
Тоненькое «киа-а-а-а, ки-ки, ки-и-а-а-а» разнеслось далеко. Мы ждем затаив дыхание. Тишина глубокая. Дядя Богдан снова прикладывает дудочку к губам, снова слышен тот же жалобный писк. Человек его и в ста шагах не услышал бы.
Вдруг топот откуда-то снизу. А вот и косуля! Остановилась, посмотрела вокруг — где же козленок, который звал на помощь? Его нет. Тогда косуля дальше побежала. Только белое «зеркальце» мелькало меж стволов.
Дядя Богдан победоносно посмотрел на меня, но не проронил ни слова. Должно быть, еще чего-то ждал.
И правда, ждать не долго пришлось. Вижу я, как с другой стороны еще одна косуля к нам торопится. Но не дошла. Учуяла запах человека. Ветер от нас на нее дул. Она скорей прочь кинулась.