Словно услышав мои мысли, Максим, не отвлекаясь от диалога с Оливией, убрал ладонь. Моргнув пару раз я поуспокоилась. Кажется, не я одна заметила что-то неладное.
Расслабившись, я закинула ногу на ногу, чтобы шаловливые пальчики Фролова не добрались до меня. Закрыв глаза, я вздохнула пару раз с облегчением. Я была счастливицей. Не только потому, что Никита чуть нас не поймал, но и, что Максим оставил меня в покое. То, как он прикасался ко мне, пугало меня и вызывало новые пугающие меня чувства. Наш диалог в библиотеке все еще не вышел у меня из головы. Я не могла понять, говорил ли он правду... Не то, чтобы я хотела ему довериться и окунуться с головой во все это дерьмо, просто было интересно... Да, именно так.
Взгляд невольно упал к длинным ногам Максима, небрежно расставленные под столом. Глаза стали потихоньку подниматься вверх, к его накаченному телу, которое облегала белая, полупрозрачная футболка, и широким плечам. До чего же хорош красавчик... Прикусив губу, я, наконец, добралась до его лица, и застыла от неожиданности. Он наблюдал все это время за мной и продолжает делать это прямо сейчас. Он видел, как я пялилась на него! В прямом смысле пялилась.
Вот блин!
На долю секунды встречаюсь с его хитрыми, но одновременно весёлыми глазами, которые будто смеялись надо мной и говорили: «Я знаю, ты меня хочешь».
Быстро отворачиваюсь от него, чуть не свернув себе шею. В голову лезут мысли, что нужно извиниться, попытаться объясниться, почему я пялилась на него, но идей-то нет. Да и будет странно это, что ни с того ни с сего начну оправдываться перед ним. Увольте! Ещё и перед Фроловым.
Вечер подходил к концу. Ничего особенного не произошло, не считая неловких взглядов со стороны Фролова и его «случайных» касаний ногой под столом моей ноги. Обычно в такие случаи мне хотелось спрятаться в уголке и не высовываться. Вообще это было все странно, мы с Максимом уже два раза целовались, хотя обычно это делают только парочки. Мы же не пара? Да не, нет. Для него это что-то типо игры. И даже ведь я не могу упрекнуть его в том, что он делал это насильно. Сама ведь отвечала, и мне это, как ни странно, нравилось... Нет, мы точно больные. Он псих, а я... а я дура. Полная дура раз велась и попала на все его уловки.
— Очень хорошая семья, - озвучил отец по дороге домой, - Никита даже наше себе друга, правда?
— Да! - невинно воскликнул брат, сидящий на заднем сиденье.
Я лишь улыбнулась и прислонилась к окну машины, наблюдая за ночной Москвой. Папа должен был отвезти меня в нашу квартиру с Никой. Завтра надо было в универ, и оставаться у отца был не вариант.
— А ты подружилась с ребятами?
Я озадаченно взглянула на отца.
— Па, мы не в первом классе, чтобы «подружиться», - по-детски отреагировала я, - все было нормально, - ответила я.
Вопрос отца был с подвохом, и я ожидала его.
— Как тебе Оливия?
Стерва...
— Милая, - сказала я вместо правды.
Отец посмеялся, но, сделав небольшую паузу, продолжил:
— А что вы делали с Максимом перед ужином? За вами ходил Стив.
Так вот, где подвох.
Тебе лучше не знать, папочка, что мы делали. Было бы неплохо, если бы я тоже не знала.
— Он показал библиотеку отца, - сглотнув, начала я врать.
Залившись румянцем от воспоминаний, я отвернулась снова от отца к окну и молилась, чтобы этот разговор как можно скорее закончился.
— И как библиотека?
Горячая и опьяняющая...
— Красивая, - пропищала я, пытаясь вернуть свой голос.
— Ну и хорошо, - успокоился отец.
Больше вопросов он не задавал, и я была рада этому. Последнее о чем мне хотелось, так это болтать с отцом о Максиме и о... поцелуе.
Вечером я так и не рассказала Веронике ни того, что произошло, ни о всех моих мыслях, которые были все смешаны в кучу. Не то, чтобы я ей не доверяла, отнюдь нет. Просто я сама не могла принять тот факт, что я целовалась с Фроловым. Знаю, веду себя и рассуждаю как ребенок, но почему-то образ Максима, его растрепанные волосы, лицо, полное раскаяния, не могли выйти из моей головы. Где правда, а где ложь? Вот в чем вопрос... Я так же боялась призрения от Ники. Да я сама себя призирала за минутную слабость, за то, что позволила Максиму играться со мной. Свалив все на головную боль от выпитого шампанского, которое, прошу заметить, не пила, забралась в ванну и начала рассуждать. Алкоголь я в принципе больше не пила после того случая.
Такое чувство, что за всё, что я делаю, мне стыдно. За то, что выпила - стыдно, за поцелуй - стыдно, за враньё - стыдно, да даже за то, как на меня смотрит Максим - стыдно, хотя это он делает, а не я.