Когда Ноэлла вышла из-за угла, ее походка была больше похожа на полет. Девушка остановилась, открыла рот от изумления, и ее глаза замерцали в унисон с пламенем свечи.
– Что это? – спросила она, и крошечные искры загорелись в ее прекрасных глазах.
– Ну, по-моему, это похоже на обед. Домашний.
Не важно, насколько я был расстроен и зол около получаса назад, потому что когда я увидел ее, весь гнев испарился.
Казалось, будто лицо Ноэллы освещало комнату приятным, мягким светом.
– Домашний? – спросила она, когда наклонила голову и улыбнулась.
– Ну, кто-то его приготовил. Это считается, не так ли? – пожав плечами, я скрестил руки на груди.
– Не совсем, но мы с этим разберемся, – рассмеялась девушка и тут же озвучила следующий вопрос, – полагаю, ты не умеешь готовить?
– Давай просто скажем, что будет лучше, если я не буду готовить, – я потянулся к стулу и отодвинул его. – Пожалуйста, присаживайся.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Ноэлла, поправив свои волосы. – Пахнет вкусно. Я люблю китайскую кухню, и эти блюда весело готовить.
– Ты готовишь? – удивился я, сев за стол. – Я не думал, что ты любишь готовить.
– А почему нет? Ты забываешь...
Перебив ее, я произнес:
– Я помню, что многого о тебе не знаю, – кивнув головой, я налил нам обоим по бокалу вина. – Но мы это исправим. Ты сказала, тебе нужны ответы и прочее... – я поднес стакан к губам и сделал глоток. – Сейчас самое время.
Я наблюдал, как лицо девушки вспыхнуло, а свет от оранжевого пламени коснулся ее кожи, и затанцевал на каждом сантиметре. Она была такой опьяняющей, что я не мог отвести от нее глаз. Ноэлла была именно той, кому слово «красота» подходило просто идеально.
Многие люди думают, что для того, чтобы быть красивой, нужно обладать безупречной кожей и идеальным телом, но это далеко от истины. Глядя ей в глаза, я знал, что есть что-то более глубокое в этом слове.
Я чувствовал ее, даже когда не видел. Ноэлла вонзала шипы мне в спину, отчего становилось трудно дышать, когда она только входила в комнату. Но после того, как ее голос начинал литься сквозь ее пухлые губы, весь мой мир останавливался.
Для того чтобы быть красивой, по-настоящему красивой, ей нужно было сделать только одну вещь. Быть самой собой.
И она никогда не выходила за рамки того, кем была на самом деле. Я знал, что в тот момент, когда я встретил ее, она была Куппер – стриптизершей с замашками задиры. Но прямо здесь, прямо сейчас, она была Ноэллой.
Вот та причина, по которой я не нашел никого раньше.
Потому что не было никого, кто был бы похож на нее.
Девушка закусила губу, и каждый миллиметр ее лица наполнился светом. Она раздумывала, пока постукивала пальцем по подбородку.
– Ладно, начнем с малого. Когда твой день рождения?
– Серьезно? Я сказал тебе, что ты можешь спросить о чем угодно и это твой первый вопрос?
– Эй! Если я должна притворяться твоей девушкой, а в какой-то момент еще и забеременеть от тебя, то мне положено знать подобные вещи.
– Хорошо, хорошо, – сказал я, выставив руки ладонями вперед. – Третьего сентября, тысяча девятьсот девяностого года, счастлива?
– Очень. Ладно, твоя очередь, – своим тонким пальцем Ноэлла указала на меня.
– Моя очередь?
– Да, твоя очередь. Ты же тоже хочешь узнать обо мне что-нибудь.
– Хм, дай мне секунду, – повернув голову, я посмотрел в окно, а потом снова на нее. Было так много вещей, которые я хотел узнать о ней, но сейчас моя голова будто опустела.
– Ладно, где ты выросла?
– В Ковентри. Прожила там год, потом мы переехали в Провиденс. Ты в курсе, что я говорила об этом на обеде? – тонкая бровь девушки приподнялась, а губы растянулись в улыбке.
«Боже, эта женщина так красива». Я не мог отвести от нее глаз, ведь даже мельчайшие черты ее лица гипнотизировали меня.
– Да, тот обед меня немного смутил. Если ты еще не поняла этого. Почему вы переехали?
– Хм, хм, хм... – она цокнула несколько раз, а затем помахала указательным пальцем из стороны в торону. – Один вопрос за раз, теперь моя очередь, – схватив вилку, девушка начала размазывать еду по тарелке. – Какое у тебя второе имя? – спросила Ноэлла, положив кусок курицы в рот.
– Пропустим.
Прикрыв рот ладошкой, она пробормотала:
– Нет, не пропустим. Какое?
– На самом деле? Я не хочу говорить, мне стыдно.
– Да ладно, никто не любит свое второе имя. И это факт. Так что выкладывай, оно не может быть настолько плохим.
– Хорошо. Но позволь мне сказать о том, что я не хочу слышать его снова.
Закатив глаза, я произнес его едва ли не шепотом:
– Риган.
Посмеиваясь, она поднесла салфетку к губам.
– Что? В самом деле? Риган? – ее смех становился все громче, а потом Ноэлла произнесла все вместе. – Хиган Риган?
Я смотрел, как ее тело сотряслось при каждой попытке вдохнуть, пока она пыталась сдержать смех.
– Да, мы уже можем продолжить?
У меня на лице возникла недовольная ухмылка. Я ненавидел свое второе имя, потому что оно было комичным. Да и сложно было отрицать тот факт, что два моих имени рифмовались друг с другом, и я по сей день не имел понятия, о чем думали мои родители, когда давали мне их.
– Ладно, извини. Теперь твоя очередь.
Ее рот был закрыт, но еле слышное хихиканье все еще слетало с губ девушки.
– Почему вы переехали?
Ноэлла сразу перестала улыбаться. Ее тело напряглось, и она опять стала скованной.
– Ну, это случилось, когда моя мама заболела. Мы переехали, чтобы быть ближе к больнице, – положив свою вилку на стол, девушка сцепила пальцы в замок.
– Я сожалею, что был жестоким.
Я действительно не знал, что сказать. Я никогда не был в подобной ситуации. Никто из близких мне людей никогда не был тяжело болен или близок к смерти. Так что найти слова, чтобы дать ей некоторую форму утешения оказалось нелегко.
Но я точно знал, что хотел сделать. У меня было непреодолимое желание схватить ее, обнять, и сказать Ноэлле, что я мог бы помочь ее маме и что все будет хорошо.
«Вау, откуда это? Я никогда не чувствовал такого раньше, никогда не хотел помочь кому-то еще».
Наблюдение за ее беспокойством и страхом, причиняло мне такую боль, будто меня ударили под дых. Боль этой девушки стала моей болью, и мне нужно было прекратить это, ради нее.
Ноэлла покачала головой.
– Все в порядке. Все будет хорошо.
Она тяжело задышала, делая медленные глубокие вдохи через нос, потому что находилась на грани слез.
– Да, я позабочусь об этом, обещаю. Все будет хорошо.
Когда девушка решилась заглянуть мне в глаза, то я наконец-то увидел, как сильно она пыталась сдержать слезы.
– Ты не можешь обещать мне этого, Хиган. Даже если ты обеспечишь ее всем необходимым, ты не сможешь мне это гарантировать.
Мои внутренности наполнились чувством, с которым я не был знаком. Это была грусть? Неопределенность? Или просто человеческая природа, заставляла меня проявлять к ней сочувствие? Я не знал.
Я потратил годы, чтобы похоронить все и вся, если от этого у меня внутри все сжималось. Эти чувства не приветствовались в моем мире, и я рано понял, что они, на самом деле, не имели значения.
– Ноэлла, я собираюсь удостовериться, что твоя мама получит то, что ей нужно. Я могу обещать тебе это, – я крепко сжал ее руку. – И я серьезно. Несмотря ни на что, я тебе это обещаю.
Ее плечи опустились, когда девушка всхлипнула в салфетку, которую прижала к лицу. Я мог точно сказать, что она была близка со своей матерью, и это ее глубоко ранило. Одинокая слеза скатилась по щеке Ноэллы. Обхватив девушку за подбородок, я смахнул слезинку большим пальцем.
Каждый нерв в моем теле напрягся и мгновенно откликнулся. Ноэлла заслужила жизнь, где ей не придется ни о чем беспокоиться, не придется ни за что бороться. Я задумался о своей цели и своих чувствах. «Какого черта я делаю? Стоит ли это того? Стоит ли это всего?»