— Не могу обещать, у меня работа.
Я не боюсь Тайрона, но и задерживаться не собираюсь. В этом городе уже нет людей, ради кого можно остаться. Удовлетворенный моим ответом, Тайрон отошел к старейшинам, но один я был недолго. Сзади подошла юркая худосочная женщина и, приобняв за локоть, прижалась щекой к моей куртке.
— Картер, не ожидала тебя увидеть. Думала, Тайрон, скорее, удавиться, чем тебя позовет, — произнесла Женевьев.
— Мне Эйдел написала. Это же Ричи. Иначе я бы не приехал.
— Знаешь, если бы хоронили Тайрона, ты бы прилетел, как миленький, — пошутила кузина, и я впервые за день улыбнулся. — Как ты, вообще, без стаи?
— Отлично. У меня клиника на свободных территориях Нортвулфа. Лучше о себе расскажи, — остановился, взял ее за обе руки, осматривая с головы до ног. Кузина в интересном положении. — Женевьев, ты как кошка. Который это по счету, четвертый?
— Пятый. Кто-то же должен обновлять кровь в стае.
— Видимо, ты решила родить сразу за всех, — беззлобно шутил, и она не обижалась.
— Зато процент, что мой ребенок станет вожаком, выше, чем у остальных.
И снова не мог сдержать улыбку.
— Женевьев, у тебя же одни девочки.
— Этот точно мальчик. Узист попался недотепа, не то что ты. Утверждает, что это тоже дочь, но я чувствую, что там самец, — она положила руки на округлый живот. Кузина неисправима, меня пробирал легкий смех. — Эйдел и Тайрон уже не вместе, — резко сменила она тему. Говорила тихо, словно боялась, что нас подслушают.
— Мне уже это неинтересно, — признался искренне.
Женевьев замолкла, и мы в тишине подошли к моей машине.
— Ты был хорошим вожаком, Картер. Мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулся. Многим бы этого хотелось.
— Это уже в прошлом, Женевьев. Я теперь сам по себе.
Раздался сигнал авто, поторапливая Женевьев. Перед уходом она вынудила дать обещание заглянуть к ним на ужин перед отлетом. Я сел в авто, и водитель сообщил, что Эйдел едет в другой машине. Так даже лучше.
Преодолевая небольшие пробки, доехал до жилищного комплекса «Стая», где снял квартиру, уже просмотрев расписание самолетов. Есть несколько часов до вылета, и как бы ни злилась Женевьев, для всех будет лучше, если я уеду как можно раньше.
В фойе от меня отделился Гром. Он нервничал и быстро побежал к лифту, потом наворачивал круги по кабине. Рыкнул, поторапливая меня. Таким возбужденным я не видел его очень давно. И только выйдя на своем этаже, понял причины его поведения — тихий протяжный вой разносился по коридору. Я с осторожностью пошел к источнику звука, который находился в квартире триста сорок два. Гром скрёб дверь полупрозрачной лапой и скулил. Шансы, что это ловушка Тайрона, велики, но я не боялся его западни, а желал еще раз схлестнуться с ним в схватке.
Открыл дверь ключами, которые все время лежали в кармане. Гром вбежал вперед меня и замер, приняв боевую стойку, угрожающе зарычал. На полу в одном полотенце лежала полукровка, на ней сидела белая фантомная волчица и показывала острые клыки, защищая хозяйку.
— Гром, займи барышню, — попросил тихонько своего зверя.
Он кинулся на белую, и они кубарем покатились по квартире, полетели клочки призрачной шерсти, сразу же исчезая.
Прощупал пульс девушки. Увидев это, белая пыталась отогнать меня от хозяйки, но Гром хватал её за хвост, и со всей силы отшвыривал в стену. Волчица скулила, а вместе с ней стонала полукровка. Гром навис над белой, скаля зубы. Волчица тихо выла, прижав уши, боялась пошевелиться. Она проиграла.
Пульс полукровки почти не прослушивался. Удивительно, что волчица вообще могла сопротивляться, когда её носитель в таком состояние. Я поспешил к себе в квартиру за чемоданчиком с медикаментами — Эйдел написала мне в самый последний момент, за несколько часов до похорон. Я подменял участкового терапевта, и буквально с вызова кинулся в аэропорт. Вернулся в квартиру Саманты и тут же открыл ампулу сыворотки-стабилизатора для полукровок и ввел лекарство. Пульс так же слаб, хотя лекарства достаточно, чтобы поставить на ноги здорового перерожденного мужчину.
Посмотрел на зажатую в углу волчицу. Она не перерожденная, у перерожденных не бывает фантомов, и они не могут оборачиваться. От этой мысли стало не по себе. Ведь если я ошибусь и введу дозу как для чистокровной, девчонка умрет. Мгновение для принятия решения, и я снова набрал лекарство и сделал роковой… или спасительный укол.
Секунды стали безразмерными, кажется, что перерывы между её вдохами становились длиннее…
Девушка вздрогнула, ее пульс выравнивался и становился сильнее. С души упал камень — я оказался прав.