— Ну, завтра, так завтра, — обречённо соглашается, и мы прощаемся.
Глава 26
Долго тру себя мочалкой, стоя под душем, а из глаз бегут слезы.
Почему некоторые особи мужского пола считают, что им позволено брать силой?
Не представляю, как мне завтра возвращаться на работу. Туда, где после сегодняшнего случая я никогда больше не буду чувствовать себя в безопасности.
Отличным выходом из ситуации стало бы моё увольнение, но мне нужна эта работа, по крайней мере, до тех пор, пока я не найду себе что-то ещё.
Сразу после душа пью чай из ромашки и ложусь в кровать. Долго не могу уснуть из-за тревожных мыслей, а когда от усталости голова становится тяжёлой, я погружаюсь в беспокойный сон.
Утром просыпаюсь ещё более уставшая, чем накануне вечером, и в ужасном настроении.
В офисе стараюсь обходить кабинет зама стороной, пугаюсь всякий раз, когда открывается дверь в приёмную, и лишний раз вообще никуда не выхожу.
А к обеду накручиваю себя до такой степени, что взгляды коллег в мою сторону кажутся подозрительными, а их разговоры и перешёптывания принимаю на свой счёт. Словно они всё знают и обсуждают это за моей спиной, показывая пальцами. Но этого же не может быть?
Возвращаюсь на свое место и долго трясу головой, отгоняя странное чувство. Так и до паранойи недалеко, и до мании преследования.
На обед иду уже более успокоившаяся, так как тот факт, что до сих пор не встретила Арсения, я считаю хорошим знаком.
В кафе сажусь за свой любимый столик у окна, и принимаюсь за обед.
— Не против, если я присяду? — раздаётся над головой голос того, кого я меньше всего хотела бы видеть.
Поднимаю затравленный взгляд на мужчину, а потом оглядываюсь вокруг. Чувствую, как у меня трясутся руки. Я сильнее сжимаю вилку с ножом в руках и снова смотрю в глаза своему мучителю. На этот раз более увереннее, так как в случае нападения сейчас я готова биться до последнего, и столовые приборы мне в этом помогут.
Арсений Иванович садится напротив, и всем своим видом показывает, что он пришёл с миром. Руки кладёт на стол ладонями вниз и смотрит на меня миролюбиво и даже немного виновато, что ли. А ещё в его глазах я вижу страх. Он боится меня?
— Что вам нужно? — спрашиваю и сама не узнаю свой голос.
— Оля, я хотел бы извиниться перед тобой, — говорит тихо, но уверенно, глядя мне прямо в глаза.
— Что? — не сразу понимаю.
— Прости меня, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло вчера. Я обещаю, что больше не притронусь к тебе и пальцем. Пожалуйста, если сможешь, давай, просто забудем об этом, — он всё говорит и говорит, а я непонимающе хлопаю ресницами.
— Как я могу забыть то, что вы меня… — каждое моё слово звучит громче предыдущего, но я не успеваю закончить предложение, потому что мужчина хватает меня за руку, нависнув над столом, заставляя тем самым замолчать, а когда я замолкаю, испуганно озирается по сторонам.
Когда понимаю, что только что произошло, я в ужасе отдергиваю свою руку и направляю на него нож.
— Ещё раз вы ко мне прикоснетесь, — шиплю зло, — я за себя не ручаюсь.
— Оля, пожалуйста, — умоляюще просит, и, если бы не вчерашний случай, я ни за что в жизни не подумала бы, что этот человек способен на такое. — Давай, забудем обо всем.
— Уходите и не подходите ко мне ближе, чем на десять метров, — он кивает настороженно, наверное, пытается понять, чего от меня следует ожидать, и уходит прочь, не оглядываясь.
И только когда он скрывается из поля моего зрения, я медленно выдыхаю и расслабляю побелевшие от напряжения пальцы, опуская приборы на стол.
Хватаю стакан и пью сок медленными глотками, постепенно выравнивая сбившееся дыхание. Аппетит пропал напрочь, поэтому я отодвигаю от себя тарелку и, оперевшись локтями о стол, поворачиваюсь к окну.
Пытаюсь проанализировать произошедшую ситуацию, но в голове совершенно пусто, нет никаких мыслей. К тому же, от недосыпа и голода снова начинает тошнить, но я никак не смогу заставить себя поесть, кусок в горло не полезет.
В офис возвращаюсь в ещё более ужасном настроении, и, чтобы перестать мучать себя воспоминаниями, погружаюсь с головой в работу.
А когда звонит мой телефон, отмечаю про себя, что моё состояние пришло в норму, и я чувствую себя уже намного лучше.
— Да, мам, — устало отвечаю.
— Почему ты не перезвонила?
— Я тоже рада тебя слышать.
— Не паясничай, Оля. Что ты решила? — голосом строгой училки спрашивает мама.
— Насчёт чего?
— Ты приедешь ко мне сегодня? — раздражённо вздохнув, задаёт вопрос.
— А это обязательно? — я кручу карандаш двумя пальцами, уже наперёд зная, что у меня нет выхода.
— А ты как думаешь? Долго ты будешь от меня прятаться?
— Хорошо, мама. Сегодня после работы я к тебе приеду, — чеканю каждое слово.
— Отлично, — и она кладёт трубку.
Да, просто замечательно. Но съездить придётся, ведь она не отстанет, так и будет названивать. Жаль только, что с Мишей снова не увидимся.
Ровно в восемнадцать ноль-ноль выхожу из офиса и иду на остановку, настраиваясь на неприятный разговор с мамой.
Вспоминаю слова Карины о том, что не стоит принимать близко к сердцу слова мамы, ведь она давит на меня, мешая думать самостоятельно и принимать решения исходя из своих желаний и предпочтений. И сестра права, но я, понимая это и заранее зная, что меня ждёт, еду к ней за новой порцией нравоучений.
Миша не позвонил, и я даже немного радуюсь этому, потому что не придётся снова ему отказывать. А так, вроде, мы оба заняты этим вечером, и наша встреча снова переносится.
Открываю дверь своим ключом и прохожу внутрь, квартира встречает меня подозрительной тишиной.
— Мам? — ответа не последовало, тогда я оставляю туфли и сумку в прихожей и иду в гостиную, заглянув по пути в пустую кухню.
А в большой комнате меня ждёт сюрприз в виде бывшего мужа, сидящего в кожаном кресле.
— Ты что здесь делаешь?
— Привет, кис, — встаёт с кресла и идёт ко мне, но я отступаю.
— Где мама? — оглядываюсь на дверь маминой спальни в надежде, что она вот-вот появится.
— А тёща любезно согласилась оставить нас наедине, — самодовольно усмехается Лёша, делая ещё шаг ко мне.
— Бред какой-то, — я разворачиваюсь на пятках, чтобы уйти, но не успеваю и шага ступить, как бывший муж хватает меня за запястье.
— Оль, подожди, надо поговорить, — разворачивает к себе, не обращая внимания на мои попытки освободить свою руку.
— Отпусти немедленно, — бросаю раздражённо, но Лёша не слушает меня.
— Успокойся, мы просто поговорим, — он тянет меня к дивану, и мне приходится поддаться ему.
— Говори быстрее, у меня мало времени, — выдергиваю, наконец, свою руку и усаживаюсь на диван, закинув ногу на ногу.
Лёша садится напротив в облюбованное им кресло и какое-то время молчит, с интересом меня рассматривая.
— А ты изменилась, — говорит задумчиво, а я фыркаю.
— Ты об этом хотел поговорить?
— Оль, я хочу начать всё сначала, — он наклоняется вперёд и берет мои руки в свои, а я теряю дар речи и с открытым ртом наблюдаю за тем, как он поглаживает мои пальцы.
— Лёша, ты выпил? — подрываюсь с дивана и отхожу к двери. — Уже поздно что-то начинать, между нами давно все закончилось. К тому же, у тебя есть ребёнок, семья. К чему всё это? Я не хочу ничего возвращать. Пожалуйста, давай, оставим всё, как есть и не будем усугублять, — говорю быстро, чтобы убедить бывшего мужа в абсурдности своего предложения.
— Оля, я люблю тебя, — прерывает мою речь, а я перестаю что-либо понимать.
— Бред, Лёша, это же бред! Когда любят, не изменяют! Не заводят семьи на стороне! Ты врешь сам себе и меня пытаешься обмануть! Уходи, пожалуйста, — указываю ему рукой направление в сторону выхода, но он не собирается уходить, вместо этого приближается ко мне и обхватывает ладонями моё лицо. — Что ты делаешь? — испуганно округляю глаза.