Она издает писк, который заставляет мужчину в лифте повернуться и оглянуться через плечо. Пьюрити прикладывает свою руку ко рту и кашляет.
- Простуда, - объясняет она, снова кашляя.
Я бросаю вагинальные шарики в ее открытый клатч, разблокировываю экран на своем телефоне и включаю вибрацию анальной пробки. Она громко визжит и смотрит на меня, прежде чем разразиться в кашле, чтобы скрыть свою реакцию.
Я убираю свой телефон обратно в карман, залезаю под ее юбку и, отодвигая в сторону ее трусики, и прямо в лифте погружаю два пальца в ее мокрую киску. На этот раз парень не оборачивается, несмотря на хныканье Пьюрити. Он стоит лицом вперед, и я прекрасно понимаю, что он знает, что здесь происходит, потому что как иначе?
Лифт поднимается по этажам вверх, пока я пальцами трахаю Пьюрити. Когда дело доходит до остановки на этаже мужчины, он лишь быстро смотрит на нас перед тем, как выйти из лифта. Его глаза находят мою руку, а его лицо краснеет прямо перед закрывающимися дверями.
Пьюрити задыхается.
- Гейб, этот парень видел, что ты делаешь. И, боже мой, он заметил нас!
Вытягивая из нее пальцы, я нажимаю аварийную кнопку на стене лифта, другой рукой расстегивая брюки.
- Положи руки на стену и выстави свою попку.
- Пробка убивает меня, Гейб. Ты должен выключить ее, - стонет она, кладя ладони на стену.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да. Просто это, это слишком… интенсивно, и я собираюсь… кончить.
- Прямо сейчас ты не кончишь, сладкая.
Кладя руки на ее бедра, я тяну ее назад, чтобы вставить свой член глубоко внутрь нее. Без какой-либо прелюдии, без предварительного времени, чтобы приспособить ее к моему ритму, я трахаю ее быстро и жестко, и с каждый новым толчком, толкаю вибрирующую пробку дальше в ее попку.
- Нет… Я не собираюсь… Не собираюсь кончать, - стонет она, но звучит совершенно наоборот. Она так близко, ее ладони скользят по стене, а волосы рассыпаются, когда она откидывает голову назад и стонет.
- Скажи мне, каково это, когда тебя трахают в лифте, где нас могут увидеть? – рычу я, дергая ее за волосы.
- Сильнее, - требует она.
Я тяну сильнее, и она выпускает серию ругательств, которые даже меня заставляют покраснеть, пока она кончает. Когда она достигает высшей точки, она не ждет и не спрашивает разрешения – она принимает свой оргазм, приказывая мне трахать ее сильнее, глубже и быстрее.
Я не могу сдерживаться, когда она так кричит. Не тогда, когда она сжимает меня как тиски, а ее тело требует всего, что есть у меня.
Ее плечи подрагивают, и мне кажется, что она плачет. Мое сердце болит, когда я спрашиваю ее, в порядке ли она, и она смотрит на меня через плечо. Она истерически смеется, а из ее рта не выходит ни звука просто потому, что она заливается смехом.
- Если ты не выключишь вибратор, - задыхается она, - я убью тебя.
Теперь смеюсь я, и, решая помиловать ее, выключаю приложение на своем телефоне. Мы быстро приводим себя в порядок, прежде чем я снова нажму на кнопку лифта, и мы начнем двигаться. Когда двери лифта открываются на нашем этаже, там стоит пожилая пара, ожидая лифт. Женщина смотрит на нас.
- Самое время.
Мы выходим, и Пьюрити начинает снова хихикать, когда двери закрываются. Взяв меня за руку и все еще смеясь, она тянет меня к нашему номеру, неуклюже спотыкаясь. Если кто-нибудь увидит нас, они подумают, что мы пьяны.
В самом деле, возможно, это лучшее объяснение тому, что здесь происходит. Должно быть, я чертовски опьянен похотью и желанием к ней.
Заходя в комнату, проходит всего пару секунд, прежде чем она оказывается на мне. Ее руки обхватывают мою шею, и она тянет свой рот к моему. Мы срываем друг с друга одежду и падаем на кровать в запутанном беспорядке рубашек и конечностей, и я не могу вспомнить, ощущал ли я когда-либо прежде это сумасшедшее желание к кому-нибудь еще.
Обнаженная она лежит подо мной, пробка все еще внутри нее, но больше не вибрирует, ее грудь поднимается и опадает, пока она делает маленькие вдохи. Я не могу объяснить тот факт, что я так быстро снова тверд для нее, за исключением того, что эта девушка сделала что-то со мной, превратив меня в подростка, который не может насытиться ею.
- Я не понимаю, что произошло, - шепчет она. – Это было какое-то безумие.
Зато я понимаю, что произошло.
Пьюрити, наконец-то, отпустила себя.
- Это было безумно, горячо и чертовски потрясающе, - говорю я ей, когда она выгибает бедра, чтобы встретиться со мной.
На этот раз не происходит ничего подобного, что было ранее в лифте – или, черт возьми, в ресторане. На этот раз я похоронен внутри нее, и ничто другое во всем мире не имеет значения. Мы одни в этой комнате, и когда я смотрю ей в глаза, я теряю себя в ней.