Я ощущаю смущение, унижение и стыд…
У него есть гребаная жена?!
Я в ужасе смотрю на него.
- Бывшая жена, Пьюрити, - осторожно говорит он. – Ударение на «бывшая». Она очень, очень бывшая.
Но мой разум работает в замедленном, а не привычном, темпе, мои мысли улетучиваются, и я не могу разгрести все это. Даже мои движения замедляются, пока я разглаживаю юбку и отступаю от него и… О, боже, мой отец и Джастин в данный момент находятся за пределами кабинета, и они видели, как я трахаюсь с Гейбом, а также слышали… Что у него есть жена.
- Но мы разговаривали на разные темы, - бормочу я в смущении. – Разговаривали о других вещах, не только о сексе и… Боже, это лишь секс, да? Я студентка, с которой ты спишь, потому что если бы ты не просто трахался со мной, ты бы сказал мне, что женат.
Гейб пересекает пространство между нами и берет мое лицо в ладони.
- Я не просто трахаю тебя, Пьюрити! – говорит он громкий голосом. – И я, блядь, не женат!
Дверь снова распахивается, и мой отец врывается в кабинет.
- Убери руки от моей дочери, извращенец, или я вызову полицию!
- Клянусь Богом, Алан, я не хочу бить проповедника, но ты настолько далек от человека Божьего, что…
Я не могу думать.
Гейб собирался ударить моего отца, здесь, в его кабинете, и он будет арестован, и у него есть бывшая жена, о которой он не упомянул, а Джастин смотрит на меня из-за плеча моего отца, и я начинаю задыхаться.
- Остановитесь! – я проталкиваюсь между Гейбом и своим отцом, крича так громко, что мой голос разносится по кабинету Гейба и коридору. Я знаю, что мы устраиваем сцену, но мне все равно.
Пробираясь мимо них, я выбегаю из кабинета. Гейб зовет меня, но я бегу по коридору, проносясь мимо группы студентов, которые собрались вокруг английского департамента и задаются вопросом, что, черт возьми, происходит здесь, надеясь на сочные сплетни.
Это, само собой, самая сочная часть сочной сплетни. Единственное, что могло бы быть более скандально, чем это, если бы меня и Гейба поймали трахающимися на столе у декана. Или с деканом.
Я выбегаю из здания и бегу через кампус так быстро, как только могу. В два счета я преодолеваю лестницу в общежитии. Когда я добираюсь до своей комнаты, я врываюсь в дверь и захлопываю ее за собой.
Только тогда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Я откидываюсь на дверь, моя грудь вздымается, когда я большими вздохами глотаю воздух. Я не могу дышать, и мне кажется, будто меня вырвет или я разрыдаюсь.
Луна вскакивает с кровати.
- Ты выглядишь, словно прямиком из ада. Что случилось?
41
Пьюрити
- Что случилось, дорогая? – спрашивает Джез звонким голосом.
Я глотаю больше воздуха.
- Я… Черт, я не знаю. Я просто бежала сюда… Через весь кампус… И по лестнице.
Джез приподнимает брови.
- Ты выглядишь так, будто только что видела призрака.
- Почти, - кровь колотится в моих ушах. – Своего… Отца… И Джастина.
- Кто такой Джастин? – спрашивает Луна, но потом выражение ее лица меняется. – Ох. Ох-х-х. Того самого Джастина, твоего жениха?
- У тебя есть жених?! – спрашивает Джез.
- Нет, - на автомате отвечаю я. – Точнее, да, думаю, технически так и есть. Но на данный момент мой дурацкий фальшивый жених – наименьшая из моих проблем.
- Так ты обсудила это со своим отцом? – спрашивает Луна.
- О, дорогая, если ты поссорилась со своим отцом, мы были бы более чем рады, чтобы ты поехала с нами на эти каникулы к нам домой, - говорит Джез.
- Мама, дай ей договорить, - щелкает Луна. – Ты даже не знаешь о ее планах на Рождество.
- Луна Мун, я знаю, что если бы она обсудила такое со своим отцом, бедняжке было бы некуда пойти.
- Пьюрити – не бездомная кошка или осиротевший ребенок, так что не называй ее бедняжкой, мам. Дай ей закончить.
Позади меня кто-то громко стучит в дверь. Глаза Луны расширяются.
- Это твой отец?
Джез встает.
- Чувствуешь ли ты угрозу или опасность, Пьюрити? Потому что если да, я прямо сейчас вызову службу безопасности кампуса.
- Или полицию, мам, - прерывает Луна. – У него есть оружие?
- Стоп! – восклицая, я прерываю их. – Вы говорите обо мне и даже не даете ни секунды подумать или ответить вам! У него нет оружия, и мне не нужна полиция, я позабочусь об этом сама!
Я разворачиваюсь и дергаю дверь, открывая ее, внезапно охваченная еще большим гневом, чем могу сдержать в себе. Я злюсь на всех: на Луну и ее маму за то, что они не позволили мне рассказать все, на моего отца и Джастина за то, что они приехали сюда пораньше, на себя за многие другие вещи, которые я даже не могу перечислить сейчас. А еще я злюсь на Гейба за то, что он не сказал мне, что у него есть бывшая жена.