Кроме того, я здесь не для того, чтобы быть ее другом и наставником.
Или ее папочкой.
Я не знаю, откуда взялась последняя мысль, но как только она попадает мне в голову, вся кровь в моем теле направляется прямо к моему члену, заставляя его невольно дернуться прямо здесь, посреди гребаного кабинета, в котором преподаю.
Этого не может быть.
Избавляясь от этих мыслей, я сосредотачиваюсь на настоящем. Я провожу остаток урока, рассказывая о предстоящем учебном плане: пройдясь по мелочам учебного процесса и системе оценок, как заслужить баллы и как их отстаивать в случае чего.
Когда я соглашался вести этот курс, я выступал в качестве пригашенного преподавателя. Мне было скучно после того, как мой второй роман стал большим хитом и я думал, что это будет весело. Это никогда не должно было стать делом на постоянной основе.
Правда в том, что я полюбил преподавание. Нет ничего более захватывающего, чем видеть потенциал в человеке, давать ему толчок, раскрывать его. Он должен расправить свои крылья и полететь. Это нехарактерный способ мышления для такого циничного человека, как я понимаю.
Я заканчиваю проводить урок без каких-либо еще надоедливых инцидентов и благополучно отпускаю всех своих учеников. Я вытираю доску, которая заполнена пятнадцатью различными идеями от студентов моим куриным почерком для их первого задания по письму, когда до меня доносится голос со стороны входа.
- Мистер Гейб… Я имею в виду, профессор Райан. Ох, не могу перестать говорить всякую чепуху.
Пьюрити стоит у двери в нежном хлопковом платье, на этот раз светло-розовом, таком же, как и ее щечки. Оно практически идентично тому, что было на ней в прошлый раз, за исключением цвета, который заставляет меня задаться вопросом, не один ли у нее фасон платья, только в ста разных оттенках? Я бы не сказал, что ее отец не способен на то, чтобы сшить для нее своеобразную униформу.
Чувство вины накрывает меня. На этот раз, это вина за то, что я не остался в Саус Холлоу и не попытался оказать хоть какое-то влияние на отца Пьюрити. В конце концов, мы были близкими друзьями в детстве. Может быть, если бы я остался в Саус Холлоу на какое-то время, он бы не стал таким жестким и бесчеловечным.
Бедная девочка.
Она не виновата, что ее так воспитали. Прямо сейчас она мечется, словно олененок, пока ждет моего ответа.
Я хочу ответить ей с состраданием, но мой разум подсказывает мне, что это был бы идиотский поступок. Между этим, мой член, похоже, находится совершенно на другой волне от здравого смысла, дергаясь при виде нее.
Это смешно, потому что раннее у меня никогда не было с этим проблем.
Я прочищаю горло, пытаясь заставить кровь вернуться обратно к моему мозгу, когда я едва произношу, задыхаясь. – Мисс Тейлор.
- Да?
Я отвлекаюсь на то, насколько пухлые ее губки. Интересно, что бы произошло, если бы я потянулся и дотронулся до ее нижней губы кончиком пальца. Интересно, каково будет чувствовать на вкус ее губы, если я потяну их зубами?
Нет. Я ни хрена не должен думать ни о чем, когда дело доходит до Пьюрити Тейлор.
Я прочищаю горло.
Будь мудаком, говорю я себе.
- Запишитесь на прием, Мисс Тейлор, - ненавижу холод, который я вкладываю в свой голос.
- Я просто … Я просто хотела, - начинает она, но я перебиваю ее. Я должен перебить ее, потому что, как только она откроет свой милый ротик и начнет заикаться, я не смогу думать ни о чем другом, кроме того, как сильно хочу, чтобы эти дрожащие губки обернулись вокруг моего члена. Я не смогу стоять здесь, наблюдая, как рот этой девушки открывается и закрывается, при этом отчаянно не желая, чтобы она встала передо мной на колени.
Господи, что со мной не так?
- Существуют рабочие часы, мисс Тейлор, - мой голос резок. – Офис работает по вторникам и четвергам с трех часов. Если у вас имеются какие-либо вопросы по поводу класса, вы можете задать их мне в эти часы.
- О, нет, у меня нет вопросов. Я... эм…
Мне нужно выгнать ее отсюда.
Я преувеличенно вздыхаю, ведя себя так, будто у меня есть занятие лучше, чем находиться здесь, когда на самом деле я хотел бы просто стоять здесь весь день, наблюдая, как ее губы двигаются.
- Увидимся в рабочее время, мисс Тейлор, - обрываю я.
Она прижимает тетрадь, которую крепко держит у груди. Это жест самозащиты, но из-за этого ее грудь поднимается и становится видна в вырезе бледно-розового платья.
Вся кровь из моего мозга вновь устремляется на юг.