— Получат. Все сделаем.
— Молодцы, — киваю ему.
На моем столе оживает переговорное.
— Алексей Егорович, к вам из банка.
— Пропускай, — отвечаю секретарю.
— Ладно, тогда я поехал. Если что, сегодня уже у Саида, — поднимается со стула Глеб.
— Понял, давай.
Жмём руки.
Дверь открывается, и в кабинет скромно входит молодой парнишка в костюме.
— Здравствуйте, — его взгляд блуждает от меня к Глебу, пытаясь понять, кто заказчик. — Я по поводу выпуска новой карты.
— Присаживайтесь, — жестом приглашаю за стол.
Быстро подписываю документы, и через каких-то пятнадцать минут получаю конверт с картой для Ани.
Не хочу, чтобы она просила деньги. Просто пополнять ее счёт будет гораздо проще.
Я навалил на девочку столько домашних обязанностей, дав отпуск экономке, что Анечка должна думать обо мне каждую секунду. Можно даже тихим матом.
Женщины очень быстро начинают симпатизировать тому мужчине, к которому испытывают чувство благодарности, как бы жёсток он с ними не был.
Но я не собираюсь обижать Анечку. Наоборот — хочу даже баловать, благо — с ней это просто, а после забрать тёплую девочку к себе в постель.
Тело тянется от этой мысли и хочет прямо сразу. С разгона. Где-нибудь в прихожей возле стенки. Без вот этих всех прелюдий.
«Уххх!» — сокращаясь от волны возбуждения по телу и, отталкиваясь ногами, делаю на кресле оборот вокруг своей оси. — «Вот это меня тащит!»
Встаю из-за стола и подхожу к кулеру, чтобы налить себе холодной воды.
Пью большими глотками, оперевшись рукой на стекло.
Как же это хреново, что с Аней нельзя действовать привычными сценариями. Это как вызов.
Ты смотришь на женщину и капаешь слюной. Пытаешься забрать себе, а рылом не вышел. И она совершенно не обламывается тебе об этом говорить, даже находясь в положении снизу.
То есть, сука, это чмо, с которым она жила в халупе вышел! А я нет. Вот как понять этих баб!
Подхожу к столу и беру распечатки переписок из аккаунта ее бывшего.
Аникин Никита Романович.
Двадцать четыре года, отчислен из института, бегает от армии. Работает таксистом, а свободное время переписывается с девками. Да и ещё сомнительной чистоты девками, судя по фоткам.
Идиот.
Мне хочется ткнуть Аню носом в эти переписки. Вырвать из нее чёртову привязанность с корнем. Но не сегодня…
Не хочу добивать ее таким подлым образом. И так выгляжу сволочью.
А вот врачу показать Аню стоит, чтобы анализы сдала на всякий случай.
Я загружаю себя и подчиненных делами по самые уши, оставляя всех даже без обеда, но в пять часов все равно не выдерживаю.
Оставляю секретарше небольшой список задач, переношу совещание с отделом закупок и уезжаю домой.
Мысль о том, что там меня ждёт желанная женщина, заставляет сердце биться быстрее. Да и ещё никак не выходят из головы эти ее испуганные глаза и поцелуй утренний. Робкий, благодарный, бережный. Так целовать умеют только молочные девочки, которых так охренительно портить.
Я сам не замечаю, как разгоняю машину до ста шестидесяти километров в час.
Радар писком оповещает, что если сейчас не скину, то попаду под камеры.
Открываю окно и глубоко дышу, чтобы к тому времени, как доеду до дома, на моем лице снова отпечаталось безразличное выражение лица.
Открываю шлагбаум и заезжаю на территорию посёлка. Приходится прижаться к обочине и пропустить скорую помощь, которая выезжает мне навстречу.
Из своего вагончика выглядывают охранники.
— К кому, — киваю я в след медицинской карете.
— Так на двенадцатый, — переглядываются мужики. — К вам вызывали. У девушки с ногой там что-то.
— В смысле с ногой? — окатывает меня горячей волной. Закрываю окно и газую с места.
Чувствуя сердце где-то в горле, долетаю до участка и паркуюсь возле забора, даже не заезжая в гараж.
Выхожу из машины и, мысленно перебирая варианты, что могло случиться, а главное — почему Аня мне не позвонила, залетаю на участок.
Захожу в дом и замираю в дверях, слыша звонкий женских смех из гостиной и возбужденный мужской голос.
Волнение в одно мгновение сменяется жгучей злостью. Мои зубы сжимается до скрежета.
Я ещё понятия не имею, что произошло, но одно знаю точно: в моем доме моя женщина может ТАК смеяться только со мной.
Дохожу до комнаты и понимаю, что только силой воли сдерживаю себя, чтобы не раскрошить голову молодому пареньку из охраны, который с особым вниманием и заботой гладит ножку Анечке.
— Здесь больно? — поднимает на неё восхищенные телячьи глаза.
— Нет, — она мотает головой. — Да не нужен мне рентген. Точно тебе говорю.