Пора выяснить, что за ерунда отпечаталась у меня на руке и как ее оттуда убрать.
Глава 64
Я не стала оставаться в общежитии, просто потому что не хотела, чтобы кто-нибудь случайно наткнулся на меня в процессе магических изысканий. Особенно, учитывая, что печать имела неприятное свойство светиться, когда ее не просят, и гаснуть, когда ей вздумается.
Так что я выбрала аудиторию в дальнем углу учебного корпуса, подперла дверь стулом, достала книгу по магическим символам, задрала рукав и стянула шарф с руки.
Печать, к сожалению, была на месте. Дракон — тоже. он чем-то напоминал каввору и сейчас дрых на иллюзорной горе золото и каменьев, почесывая брюшко когтистой лапой и при храпе высовывая раздвоенный язык.
Я бы даже полюбовалась милой картинкой и восхитилась ее магической живости, если бы располагалась эта печать где-нибудь в другом месте. Не на моей руке, например.
Но выбирать не приходилось, так что я достала бумагу, писчее стило и принялась аккуратно переписывать магические символы вокруг печати.
Дело это было медленное и кропотливое, да и я никуда особенно не торопилась. Все равно делать в комнате нечего и все равно никто за мной не придет.
Пока я переписывала символы, дракошка успел проснуться, потянуться, покувыркаться в иллюзорных сокровищах и в один мощных мах крыльев взлететь. Теперь печать изображала парящего дракона, время от времени выпускающего дым в форме сердечек.
— Да ты издеваешься, — сердито буркнула я, поворачивая руку печатью к столу, чтобы хоть как-то погасить сияние, что разгоралось все сильнее и сильнее с тех пор, как я сняла платок.
Над символами я медитировала где-то час. Сначала дело шло со скрипом, но че больше я погружалась в расшифровку, тем интереснее мне становилось. Тонкая руническая линия оказалась чем-то вроде инструкции к применению и напутствия одновременно. Если переводить написанное на нормальный человеческий язык, то звучало бы это примерное так:
«В минуту отчаяния дракон призвал магию, и она указала ему путь. Среди всех тех, до кого он смог бы дотянуться, нашла самое чистое, самое нежное сердце, что не потушит его огонь, но поддержит стальные крылья».
Совершенно прекрасная чушь, которая никак не помогла бы мне определить, кто этот дракон и как спастись от это дурацкой метки.
Я проторчала в аудитории еще час, складывая и деля символы, в надежде найти какой-нибудь другой, тайный смысл, но, к сожалению, смысла не было.
Или у меня не хватало лингвистических талантов для таких сложных задач.
Я раздраженно захлопнула книгу, сгребла ее вместе со своими записями одним махом в сумку, и отправилась обратно в общежитие. Бал был в самом разгаре, даже до жилого корпуса сюда долетали обрывки музыки и чужого веселья. Мне бы хотелось рухнуть в кровать и отрубиться, проснуться завтра утром и сделать вид, что жить моя продолжается как ни в че не бывало. Но я не знала, как выключить ворох мыслей, и мне казалось, что в моей голове жужжит рой разъяренных пчел.
Не знаю даже, хватило ли бы мне сил справиться этой ночью со своими кошмарами, но до кровати я не дошла.
У порога стояла внушительных размеров коробка, и любопытная каввора, еще недавно отказавшаяся отрываться от своих любимых сухариков и лезть в мою сумку, теперь изо всех сил пыталась затащить ее в комнату.
— Ты уверена, что это наше? — с сомнением спросила я, рассматривая дорогой тисненый картон с элегантной лентой.
— Руру! — уверенно заявила каввора и выудила из-под банта маленькую карточку с одним коротким предложением на ней:
«Если вдруг ты передумаешь».
Глава 65
Пока я стояла и прожигала взглядом крошечную записку, каввора проявила чудеса грузоподъемности — пушистая жопка затащила-таки коробку в комнату, и когда я вошла уже откинула коробку и тянула лапки к содержимому.
Пока я пыталась понять, что так привлекло мою магическую животинку в этой посылке, она выудила оттуда подушку, обняла ее и с мордахой, полной блаженства, плюхнулась на кровать.
Я же медленно, очень медленно подошла к коробке и заглянула в нее, как заглядывают в подозрительные места в страшном сне. Я мечтала, ждала и боялась увидеть там то, что увидела.
Великолепное бальное платье. Белое, как положено девице, отливающее золотом, на вкус дарителя, и такое изысканное, какое я даже представить себе не могла.
Я повесила платье на дверцу шкафа и несколько минут просто смотрела на эту потрясающею работу. Так шьют лишь бытовые маги высшей категории или швеи в десятом поколении. И стоит такое платье безумных, безумных денег.