Я посочувствовала Нейтману, но любопытству во мне не терпелось узнать подробности:
- И как же ты сохранил свои причиндалы при себе?
- Убежал, - невозмутимо ответил Мелори. - Не драться же с ней, в конце-то концов. Да и телохранители не за просто так деньги получают, сдали её в полицию.
- И что? Её посадили? - допытывалась я.
- Нет, Рик с ней потом разбирался. Больше я её не встречал и знаешь, как-то не тянет.
- Ну да, такая возьмёт в оборот - моргнуть не успеешь, - согласилась я с ним.
Мелори помолчал, наверное, вспоминая былое, затем поднял на меня глаза.
- Знаешь, сколько раз я просыпался в постели с незнакомыми женщинами? Больше тридцати, дальше со счёта сбился. И каждый раз новая. Но ты... Ты не такая... Ты действительно что-то значишь для него. Я смотрю на тебя и понимаю, как ты прекрасна.
Я фыркнула и закатила глаза.
- Нейтман, не старайся, это выглядит так фальшиво, что противно слушать. Ужин закончился, уходи домой, - я демонстративно встала из-за стола, вытирая рот салфеткой.
Мелори тоже поднялся.
- Не веришь, что я влюбился в тебя? - возмущённо выкрикнул он.
Я с улыбкой покачала головой. Да и кто поверит? Видно же, что притворяется. Но, видимо, зря я улыбалась так открыто. Нейтмана это задело. Он шагнул ко мне, обнял, притягивая к себе, и попытался поцеловать. Наши губы соприкоснулись, я онемела от такой наглости.
Оттолкнула его от себя и врезала кулаком по скуле. Боль в костяшках обожгла. Я зашипела и стала стряхивать руку, а Нейтман изумлённо на меня смотрел, потирая покрасневшую скулу.
- Ты дикая, - шепнул он, - дикая кошка.
- Ага, я такая. А теперь уходи и не возвращайся. Ещё раз попытаешься меня поцеловать, отрежу причиндалы.
Нейтман вздрогнул, но затем улыбнулся:
- У нас с ним тело на двоих. Ты же не хочешь лишить его...
- Слушай, - остановила я разошедшегося брюнета. - Уходи уже, а то огрею бутылкой - быстрее Рик появится. Я в кино такое видела.
Нейтман угрозу оценил, грустно вздохнул и на прощание выдал:
- Знай, я буду стараться завоевать твою любовь.
Мелори практически вышел из столовой, когда я раздражённо крикнула ему:
- Не стыдно при живой жене за другими ухаживать? А если я Ясине расскажу, что ты пристаёшь ко мне?
- Я же говорил тебе, нам так посоветовал врач, и я решил не сопротивляться сердцу. Ясина поймёт.
- Не поймёт, - отрезала я. - Я была на её месте. Это больно и толкает на ужасные поступки. Так что из уважения к ней не приходи сюда.
Я готова была и дальше приводить ему доводы, так как видела, что Нейтман не хотел уходить, но, видимо, жену он любил, поэтому и ушёл. А я вернулась к столу и, налив с бокал вина, выпила.
Как же больно вспоминать прошлое. Страшно от того, что я готова была сделать. Стыдно и страшно. Вернувшись в спальню, я, переодевшись в сорочку, легла в кровать. Я так соскучилась по Рику. Мне казалось, что подушки пропитаны ароматом его парфюма. Я обняла одну покрепче, остро чувствуя желание оказаться в его объятиях, услышать его голос, увидеть его. И мне было плевать на Нейтмана, который только растрепал нервы, на его жену, с которой он, наверное, проведёт ночь, занимаясь любовью. Мне было безразлично, что они так мало виделись, я хотела себе своего Рика. Помолившись, я мысленно пожелала любимому спокойной ночи и скорейшего возвращения.
***
Пальцы били по одной и той же кнопке, заставляя обновляться окно сообщений. Увы, всё было бесполезно. Новых сообщений не было. Ясина холодела от ужаса, понимая, что сотворила. Она пыталась отказаться от заказа, но тот, кто принял его, больше не отписывался.
Дверь в кабинет приоткрылась, и внутрь зашёл Марселло. Мелори вздрогнула, испуганно воззрилась на него и резко спросила:
- Где Нейтман?
Муж так и не вернулся после собрания, его не было на ужине. Дети опять ушли спать, так и не увидев отца. Ясина боялась самого страшного, что киллер на задании и сейчас убивает её мужа.
- У него возникли неотложные дела, - ровным голосом ответил ей Марселло, не желая открывать правду.
Секретарь не выказал своего удивления, застав в столь поздний час госпожу в кабинете её мужа. Ясина же закрыла программу, в которой находилась, пряча улики.
Она встала из-за стола приблизилась к мужчине и, скатываясь в истерику, заголосила: