- Господин уехал и тебе пора, - нагло заявили мне с порога.
Я лениво бросила взгляд на Альду и тихо ответила:
- Ты уже взрослая. Без родителей сможешь обойтись, так что я тебя уволю. Только с матерью твоей поговорю.
- Ты тут никто! - вякнула взбесившаяся малолетка.
- Я хозяйка этого дома, - возразила ей. Оказывается, приятно вымещать своё раздражение на других. Красное злое лицо Альды примеряло меня с собой, успокаивало, давало силы. Никуда я не поеду. Просто назло не поеду. Пусть не думают, что я отдам Рика.
- Госпожа Мелори хозяйка, а ты никто! Возвращайся к себе. Ты тут чужая! - перешла на крик Альда, а я только грустно вздохнула.
Она перебудит весь дом и тогда её точно придётся увольнять. Не бросать же слова на ветер.
- Один звонок госпоже Мелори и рассказ о том, как ты бегаешь за её мужем, и тебя тут не будет. Что так, что так - ты уволена. Ни я, ни Ясина не потерпим соперниц. Рик мой, Нейтман её, это тебе нет места. Это ты для него всего лишь служанка, которую можно сменить... - я наслаждалась своим ма-а-а-аленьким триумфом. Помолчала, давая Альде услышать меня и понять, а затем закончила свою мысль: - как перчатку.
Мерзавка убежала вся в слезах, а я протяжно вздохнула. Мне предстоит ещё не раз выдержать такие стычки и не только с Альдой, но и с Нейтманом. Нужно бороться за своё счастье. А Нейтман пусть свою жену любит. Он мне не нужен.
Допив кофе, пошла переодеваться. Настроение было погонять! Выжать из себя невозможное, приручить ветер и скорость.
***
Заглядываясь на витрины прилавка, Нейтман не мог решить какое кольцо ему выбрать - широкое с бриллиантом, или тонкое с голубым сапфиром. Ясина любила бриллианты и тёмное золото. Но сапфир в оправе белого золота манил к себе взгляд как магнитом. Он переливался на свету, играл гранями, искрился, как глаза Софии. Нейтман выругался, прикрыв глаза. Эта бестия не выходила у него из головы. Их поцелуй, её ноги. С ним такого никогда не было. Он не чувствовал подобного ни к одной женщине, даже к жене.
Их знакомство было неожиданным для Нейтмана, как-то раз она пришла к нему в кабинет, желая устроиться на работу. Вакантные места были, и он взял её. Незаметно для себя он стал постоянно наблюдать за ней. Казалось, взгляд всегда находил её среди сотрудников. Ясина была кроткой, спокойной, яркой и красивой. Краше многих жителей Титана.
Они сближались постепенно, и в один счастливый день он решился перейти на более близкое знакомство. Она не отказалась от свидания, даже обрадовалась и не скрывала этого. Их отношения интриговали, Нейтман открывал для себя новый мир, где можно доверить близкому человеку свою тайну и знать, что он не предаст, не уйдёт, не будет смеяться над ним, считая больным. Она стала его мечтой. Его любовь к ней была спокойной, мягкой. С ней было удобно и приятно просто находиться рядом, проводить ночи, сидеть у камина. Но, встретив Софию, он словно оказался в бурном течении горной реки, беспощадной и опасной. Нейтман осознавал, что не справляется с чувствами, которые у него родились к любовнице Рика. А её слова, что она любит не его, пронзали сердце раскаленными добела железными штырями. Чужая любимая, вольная, дерзкая. Она смело отвечала ему, бросала вызов, но безумно одинокая в своём ожидании и преданности.
Открыв глаза, Нейтман кинул последний взгляд на кольцо с сапфирами, затем позвал продавца, своего знакомого, и попросил подать ему украшение с бриллиантами.
Нужно думать о жене. Нужно думать о детях. Но только не о Софии. Повторяя это, Нейтман убрал бархатную коробочку в потайной карман, вышел из ювелирного магазина и заметил Ясину, которая шла к нему с детьми. Взглянув на часы, Мелори понял, что они направляются в школу. Сделав знак одному из охранников, Нейтман подождал, когда тот достанет большой букет алых роз. Взяв его в руки, Мелори направился к Ясине, которая радостно и, кажется, с облегчением улыбнулась ему. Сыновья заверещали, хлопая в ладоши.
- Мама, мама, какой большой букет! - слышал Нейтман их голоса и не мог не улыбаться.
Вот оно, его счастье - семья! Он приблизился к жене. Встал на колено, протягивая букет. Ясина приняла его, зарываясь носом в бутоны. Мальчишки тоже хотели услышать аромат роз и стали вырывать букет из рук матери.
Нейтман прикрикнул на них, чтобы не ломали цветы, а сам достал коробочку и, открыв крышку, протянул её Ясине. Слёзы на глазах жены подсказали Нейтману, что он прощён. Любимая жена была, как и прежде, понимающая и всепрощающая. Она его так же любила, как и он её. Нейтман встал, достал осторожно кольцо и одел на палец подставленной руки Ясины.