Мелори приблизился, встал за её спиной, склоняясь, поцеловал в макушку.
- Прости, - шепнул он.
Ясина протянула ему расчёску, и он принял её. Он обожал расчёсывать её густые волосы. Наслаждался их шелковистостью и искрами света.
- Как прошёл день? - решила она его увлечь разговором о делах.
- Нормально всё. Место нашли для бурения. Завтра вылетим на местность.
- Тебе ведь не обязательно лететь? Останься дома. Марселло со всем справится и без тебя.
- Не могу, - возразил Нейтман, понимая, что Ясина беспокоится за него. - Я и так слишком много позволяю Рику. Меня скоро никто всерьёз воспринимать не станет. Твой Марселло и тот слушается Рика, а не меня.
- Тогда уволь его, найди другого, - легкомысленно ответила Ясина, глядя, как хмурится муж, но с увлечением расчесывает её длинные волосы.
- Это сложно. Я не могу доверять посторонним. А с Марселло мы выросли вместе. Ему доверены многие тайны семьи. Так что не могу я его уволить, замену не найти так быстро.
- Я займусь этим, - заверила его Ясина.
Её давно беспокоил секретарь, позволяющей себе лишнее. И она тоже заметила, что Рику подчиняются больше, чем Нейтману или даже ей. Хотя хозяева всего состояния Мелори они с Нейтманом и только.
- Спасибо, любимая, - шепнул муж.
Он ещё долго водил расчёской по её волосам. Они обсуждали, куда отправят детей в каникулы. Ясина предлагала на Землю, на море, к родственникам в Рим. Нейтман был не против. Он сам был там пару раз. Свежий морской воздух, солнце.
Пропустив пальцы сквозь локон жены, Нейтман на секунду замер, задумчиво глядя, как золотистый блик играет в волосах, и спросил у Ясины:
- А ты не хотела бы перекраситься в светлый цвет?
Женщина замерла удивлённо на полуслове, разглядывая мужа в зеркало. Он не поднимал глаз, продолжая вертеть локон в руке.
- Я думаю, тебе бы подошло, - добавил он.
Ясина не могла поверить своим ушам. В висках стало давить, как и в груди, сердце гулко забилось. Она медленно обернулась к Нейтману и тихо уточнила:
- В блондинку?
Мелори, наконец, взглянул на неё и увидел боль, отразившуюся на её лице. До него дошло, что он только что предложил ей и шепнул:
- Прости, Ясина, я не хотел. Прости.
- Ты лекарство пил? - уточнила она.
И получив кивок в ответ, чуть не разревелась.
- Что я ещё должна изменить в себе? Цвет глаз? Линзы вставить? Кожу выбелить? Что будет следующее, Нейт? - сорвалась она на крик.
Получалось, это не вторая личность проявлялась, а самому Нейтману стала нравиться любовница Рика.
Мелори встал и вышел из спальни, гонимый угрызениями совести. Расстроенный и ослеплённый болью, он приказал водителю заводить машину. Он хотел улететь куда угодно, но чтобы не видеть глаз Ясины, не слышать слов осуждения. Покружив по городу, Нейтман принял решение умолять, выпрашивать, что угодно сделать, лишь бы Лютова покинула Титан. Он не справлялся со своим влечением к ней. Это зашло слишком далеко!
***
Эта была последняя капля. Ясина медленно встала с пуфика, подняла с кровати расчёску, оставленную мужем, и обернулась к зеркалу. Она гордилась своей внешностью. Все подруги завидовали её красоте. Сам Нейтман говорил, что она прекрасна. И вдруг... Поменять цвет её роскошных шоколадных волос. Испортить свою гордость в угоду мужу.
Женщина запустила в зеркало расчёску, гневно крикнув. Она прекрасна, она красивее любовницы Рика! Да, не блондинка, да, не светлые глаза, да не длинноногая, но прекрасная! Первая красавица Титана! Первая леди!
Женщина отвернулась от разбитого зеркала и пошла в кабинет мужа. Но прежде зашла на кухню и достала бутылку самого дорогого шампанского. Прихватив бокал, она вошла в кабинет, поставила всё на стол. Открыла шампанское, пачкая столешницу сладкой пеной.
Открыв окно сообщений, Ясина написала письмо неизвестному, принявшему заказ на убийство. Она приказала стереть с лица вселенной заносчивую соперницу.
Ответа так и не было. Но Ясине наплевать. Она высказала в письме всё, что она хотела, чтобы сделали с соперницей, она хотела, что бы та страдала, как и она. Корчилась в агонии. После третьего бокала Ясина тихо рыдала, промахиваясь мимо кнопок, просила всё отменить. Она ничего не хотела. Она просто устала.
В голове стоял гул, строчки перед глазами расплывались, а из груди рвались всхлипы.