Сегодня красивое голубое платье. Надела его для кого-то особенного?
Волосы у меня на затылке встают дыбом, когда температура моего тела резко повышается. Я опускаю взгляд, забывая, что я накинула на себя этим утром в спешке, чтобы успеть на свой первый урок.
Темно-синее платье в сочетании с леггинсами.
Три резких стука в дверь кабинета доктора Барретта - в дверь моего кабинета, - и когда я распахиваю ее, Сейнт прислоняется к косяку с самодовольной ухмылкой. На нем темные брюки, блестящие туфли и рубашка на пуговицах с шелковым синим галстуком.
— Доброе утро, профессор, — мурлычет он, не дожидаясь приглашения, закрывает за собой дверь и входит в комнату.
Облегчение захлестывает меня. Он не ненавидит меня. Он не избегает меня после того, как узнал о темной, развратной истории моей семьи.
Я обнимаю его. Он удивленно хихикает, прежде чем сжать меня в крепких объятиях.
— Мне так жаль, — шепчу я. — Моя семья, блядь, чокнутая. — Я отстраняюсь, не желая произносить эти слова, но все равно выдавливаю их. — Я пойму, если ты больше не сможешь быть со мной.
Его ониксовые глаза сужаются.
— О чем ты говоришь, муза? Даже смерть не разлучит нас.
От его слов я чуть не падаю на колени от облегчения.
— Мой отец убил твою мать. Мой дядя пытался приставать к тебе. Для тебя было бы совершенно разумно порвать со мной. На самом деле, это, наверное, лучшая причина, которую я когда-либо слышала, чтобы порвать с кем-то.
— Уоррен Маршалл - последний человек, которому я позволю встать между нами. Ничто не отнимет меня у тебя, муза. Ничто.
Я не могу сдержать ухмылку. Возможно, мне следовало заподозрить, что такой сумасшедший, как Сейнт, не позволил бы убийству встать между нами.
— Вау, я наконец-то встретила кого-то, кто ненавидит моего отца больше, чем я.
— Я не испытываю к нему ненависти, — ровным голосом говорит он, и я удивляюсь, как он может так себя чувствовать, когда даже я ненавижу своего отца. — Он отомстил за того, кого любил. Я бы сделал то же самое для тебя. Хотя не могу сказать, что не буду рад, когда его не станет. Как долго он еще пробудет в городе?
— Я не знаю. Я ничего о нем не слышала с тех пор, как сказала ему убираться из моего дома. Надеюсь, я больше никогда не увижу своего отца.
Сейнт кивает.
— Ну, как тебе новый офис? Я вижу, ты отгоняла злых духов.
— Да, но это не работает, потому что теперь они пишут мне смс.
Он хмурится, прислонившись к моему столу, когда я показываю ему экран своего телефона.
— Что, если это тот, кто наблюдал за нашим сексом той ночью? — Предполагаю я. — Что, если это кто-то, связанный с Остином или доктором Барреттом? Они могли поверить, что я несу ответственность. По словам полиции, я последний подтвержденный человек, который видел кого-либо из них живыми. Смерть и исчезновение в течение нескольких месяцев, связанные со мной, выглядят не очень хорошо.
От Сейнта не ускользает негодование в моем тоне. Если бы не он, я бы не оказалась в такой переделке. Он берет обе мои руки в свои.
— Пока я рядом, с тобой ничего не случится. Я выслежу этого человека и заставлю его пожалеть о каждом отдельном взгляде в твою сторону.
— Хорошо. Я уже так устала от этого дерьма. Внутри меня нарастает стресс, и мне нужно что-нибудь, чтобы его снять. — Я опускаю бретельки своего платья. — Сейчас. Может быть, мы сможем опробовать мой новый офис.
Он может отвлечь меня, чтобы я забыла об этом беспорядке. Об этом новом сумасшедшем человеке, который вошел в мою жизнь, чтобы преследовать, изводить и пугать меня. О том, что мой отец, который разрушил жизнь Сейнта, вернулся в город. Все это.
Губы Сейнта находят мое обнаженное плечо и нежно целуют кожу там.
— Кажется, я вспоминаю, какой мокрой я сделал тебя, когда уложил на другой стол.
Мои бедра сжимаются при этом восхитительном воспоминании.
— Будет правильно, если мы дадим этому название.
К счастью, со стола доктора Барретта уже убрали все, кроме его компьютера в углу. Сейнт хватает меня за бедра и сажает на стол.
— Мы должны вести себя тихо, — предупреждаю я. В этом факультетском здании есть еще несколько человек, и я понятия не имею, насколько тонки стены.
— Это у тебя проблемы с громкостью. Но если ты хочешь, чтобы я заставил тебя замолчать, я сделаю именно это. — Он ослабляет галстук на шее.
Я провожу пальцем по шелковистой длине.
— Почему ты надел галстук? Даже для тебя это довольно официально.
Он ухмыляется.
— Как раз по этому случаю. — Сейнт засовывает палец мне в губы, позволяя пососать его, прежде чем открыть рот, запихивая галстук внутрь. — Ммм. Хорошая девочка.
Я отстраняюсь от него, но он игнорирует меня, его опытные пальцы медленно расстегивают молнию на спине моего платья, прежде чем стянуть топ и бюстгальтер без бретелек, позволяя им собраться на моей талии.
— Я сделаю все возможное, чтобы получить пятерку, профессор.
Мурашки пробегают по моим рукам от его низкого, соблазнительного тона и того, как медленно, осторожно он исследует мое тело, как будто это его первый раз, когда он берет меня снова и снова.
Сейнт дует на мои соски, и они набухают под его прохладным дыханием. Он засасывает один в рот, прежде чем массировать другой, заставляя меня стонать из-за галстука, затыкающего мне рот.
Небрежный палец касается моих трусиков.
— Они уже такие влажные для меня, профессор.
Я тянусь к галстуку во рту, чтобы сказать ему, чтобы он перестал так меня называть, но он шлепает мою руку обратно на стол.
Он цокает.
— Мы же не хотим, чтобы вас кто-нибудь услышал, правда, профессор? Никто не должен знать, как усердно ваш ученик заставляет вас кончать за закрытыми дверями.
Сейнт приводит меня в бешенство почти так же сильно, как и заводит. Но я держу руку приклеенной к столу, когда он приподнимает мое платье и прокладывает дорожку поцелуев вниз по животу. Его язык кружит вокруг моего пупка, прежде чем он прокладывает дорожку вдоль моего таза.