— Возможно. Кто вы?
— Я частный детектив, расследующий это дело.
Ее глаза сужаются.
— Моя семья не нанимала частных детективов.
— Зачем им это, когда вы, кажется, так стремитесь стать одним из них? — Я бросаю вызов. Она открывает рот, чтобы отчитать меня, но я продолжаю. — Меня наняла семья доктора Чарльза Барретта. Если эта женщина ответственна за смерть Остина, как вы предполагаете, она также может быть связана с исчезновением доктора Барретта.
Эйприл оглядывается вокруг в поисках любопытных глаз или подслушивающих ушей, прежде чем подойти ближе и понизить голос.
— Ее зовут Браяр Ши. Она работает в Обернском институте изящных искусств и утверждает, что не знала Остина до той ночи. И все же он встречает ее и, как ни странно, оказывается мертвым на следующее утро? — Ее губы сжимаются в тонкую линию. — И почему-то полиция до сих пор никого не арестовала.
— Как студент юридического факультета, вы должны знать, что доказательств недостаточно.
Она наклоняет голову.
— Вы знаете, что я студентка юридического факультета? Я думала, вы расследуете дело Браяр Ши, а не меня.
— Я узнаю все, что могу, обо всех вовлеченных сторонах. Когда нет четких ответов, подозреваемыми становятся все.
— О, так теперь я убила своего брата? — Она закатывает глаза и отступает.
— Насколько я могу судить, нет. Хотя мне интересно, как вам удалось разыскать адрес Браяр. Вы студентка юридического факультета - это законно?
— Вы утверждаете, что являетесь частным детективом. Разве вы не должны знать? — Она пожимает плечами. — Я сделаю все, что мне нужно, чтобы добиться справедливости для моего брата.
— Кто-то изнутри передал вам информацию. — Я сокращаю расстояние между нами, возвышаясь над ней. — Кто это был?
Страх окрашивает ее черты, прежде чем она разворачивается на каблуках и уходит по тротуару.
— Мы закончили.
Я иду рядом с ней. Я так близок к раскрытию информации, которая мне нужна, чтобы уберечь мою музу. Я не позволю Эйприл уйти, пока она не раскроет это.
— Кто тот офицер, к которому вам пришлось обратиться за информацией?
Ее глаза вспыхивают, прежде чем сузиться. Я блефовал, но это сработало.
— Забудьте об этом, — огрызается она.
— Вам действительно нужен офицер полиции, который подкупает женщин, принуждая их к сексу за конфиденциальную информацию? — Я хватаю ее за руку, заставляя остановиться. — Вы действительно думаете, что Остин захотел бы этого?
Эйприл колеблется, ее взгляд опускается на землю, а слезы блестят при воспоминании о ее брате. Она мало что знает о том, что ее герой-старший брат, вероятно, продавал женщин тому же самому продажному полицейскому.
Но я позволю ей сохранить незапятнанную память о ее брате, если она предоставит мне необходимую информацию.
— Он сказал, что его зовут Тревор.
Когда я переступаю порог спальни Браяр, она уже растянулась на кровати в красном нижнем белье, ожидая меня.
Боже мой, она просто божественна. Бюстгальтер заметно обнажает ее груди, приподнимая их для моего удовольствия, между ними большой бант с хвостиками, спускающимися до пупка, как подарок, который так и просится, чтобы его развернули. Ее кружевные стринги, прозрачная ткань которых, с трудом скрывает от меня ее киску.
Если бы я написал тысячу автобиографий с тысячей различных предсказаний того, как сложится моя жизнь, я бы никогда не смог написать ни одного сюжета, в котором мне так повезло.
Я ухмыляюсь.
— Ты знала, что я приду сюда. Ты преследуешь меня, грешница?
— Мне нравится, когда ты называешь меня грешницей. — Браяр сияет. — И я хотела сделать тебе сюрприз.
— Удивляй меня так часто, как тебе хочется.
Браяр подползает ко мне по матрасу, и мой член дергается, но мне нужно, чтобы она знала, что я обнаружил.
— Эйприл тебя не преследует.
Ее голубые глаза становятся жестче.
— Я не хочу говорить ни о чем из этого прямо сейчас.
— Нам нужно, — говорю я ей. — Она...
— Прекрати, Сейнт. Сейчас все это не имеет значения. Когда мы такие, ничего другого не существует, помнишь? Когда нас только двое. Все это может подождать.
Я не могу с ней спорить. Когда она передо мной, весь остальной мир затихает. Все, что я узнал об Эйприл и Треворе, может подождать.
Завтра я проверю историю Эйприл о том, что Тревор выдавал себя за офицера полиции и передавал информацию о Браяр.
Моя муза опускается на колени на край кровати и берет мои руки в свои. Взгляд смягчается и умоляет.
— Ты бы никогда не причинил мне боль. Верно?
Если она спрашивает, это значит, что она все еще не уверена. Даже после всего - после того, как я воплотил в жизнь ее самые смелые фантазии, после того, как она впустила меня в себя, после того, как я убил ради нее - она все еще не до конца доверяет мне. Боль поселяется глубоко в моей груди.
— Никогда.
— Хорошо, — шепчет она мне в губы. — Я хочу принять все позы, о которых ты когда-либо мечтал со мной.
Моя рука опускается к ее заднице, чтобы обхватить ягодицу.
— В любой позе?
В ее голубых глазах пылает страсть.
— Да.
Теперь я тверд, как скала.
— Меня не волнует, даже если мне придется убеждать тебя каждый день до конца наших жизней, что я люблю тебя. Я сделаю это своим последним вздохом.
Она тает в моих объятиях, как масло, позволяя мне запрокинуть ее голову назад, когда я заключаю ее в страстный поцелуй.
— Ты для меня все, Браяр. Без тебя я ничто.
Она слегка ухмыляется.
— Я понимаю. Ты писатель.
Я толкаю ее на кровать, приземляясь на нее, наши губы соприкасаются. Это время уже кажется более интимным, чем все остальные, которые были до этого.
— Я устала трахать тебя в одежде. — Ее руки расстегивают пуговицы на моей рубашке.
Я ухмыляюсь.
— Ничего не могу поделать с тем, что ты всегда так спешишь заполучить мой член в себя.
— Что ж, сегодня вечером мы не будем торопиться.
Я провожу пальцами по ее волосам цвета красного дерева, пытаясь запомнить каждый дюйм ее идеального лица. Круглые, ярко-лазурные глаза с темными ресницами и бледно-фиолетовыми мешками под ними от бессонных ночей. Маленький лоб, почти скрытый густой линией волос. Круглые щеки, переходящие в слегка заостренный подбородок. Нос, вздернутый на кончике. Темные, изогнутые брови, которые выдают все ее эмоции. Родинка на линии подбородка, которая отличает ее от всех других красивых женщин с безупречной кожей. Пухлые розовые губы, всегда приподнятые в дразнящей ухмылке или неодобрительно поджатые. За исключением редких моментов, когда они изгибаются, обнажая ее зубы в искренней улыбке. Или, когда ее глаза закрываются, а рот приоткрывается в радостном смехе. И то, и другое настолько редко, что всякий раз, когда она благословляет тебя ими, ты знаешь, что заслужил их.