Хотя я знаю, что ей это понравится, я жду ее вздоха согласия.
— Хорошо. Мы можем попробовать. Но как только наше стоп-слово слетит с моих губ, тебе лучше, блядь, остановиться, или я буквально отрежу тебе член.
— Вот для чего существует наше слово, муза.
Я просовываю второй палец в ее киску, чтобы размазать влагу до ее ануса, размазывая месиво между ее ягодицами, прежде чем медленно погружаю палец внутрь нее. Она напрягается, но не возражает.
— Расслабься.
По приказу она сосредотачивается на том, чтобы расслабить свои напряженные мышцы. Ее стенки ослабевают вокруг моего пальца, и я плюю ей на задницу, вводя еще больше смазки в ее тугую дырочку.
— Ммм. — непрошеный стон вырывается из ее горла.
— Да, — выдыхаю я, нежно трахая ее задницу пальцем. — Тебе это понравится. Тебе понравится все, что я тебе дам, и ты будешь умолять меня о большем.
— Это мы еще посмотрим. — Но она уже снова стонет.
Одних ее звуков почти достаточно, чтобы сперма брызнула из моего ноющего члена. Мне нужно быть внутри нее, но сначала я должен подготовить ее. Я плюю на свой член, чтобы добавить к смазке из ее киски. Мы должны быть достаточно смазаны, чтобы сделать это приятным для нее. Потому что после этого я буду хотеть брать ее задницу так часто, как только смогу.
Я вытаскиваю палец, играя с ее клитором, чтобы она оставалась расслабленной и влажной для меня, пока я толкаю свой кончик в ее девственную дырочку.
Она снова напрягается подо мной, собираясь с силами.
— Расслабься, — снова успокаиваю я. — Ты знаешь, что можешь мне доверять.
Она заставляет свои мышцы расслабиться, сосредотачиваясь на удовольствии, нарастающем от ее набухшего, измученного клитора.
Медленно я толкаю кончик своего члена в ее попку.
Я замираю, позволяя ей привыкнуть к непривычному ощущению того, что я растягиваю там. Она глубоко дышит, расслабляя напряженные мышцы, и ее стенки медленно расслабляются, растягиваясь вокруг меня.
— Ты делаешь чертовски невероятные вещи, муза.
— Я знаю, — выдыхает она.
— Хочешь остальную часть моего члена?
— Да. — Ее ногти снова впиваются в простыню. — Трахни меня.
— С удовольствием. — Я стону, медленно проталкивая каждый дюйм своего пульсирующего члена в ее задницу. Она вскрикивает, не останавливаясь, пока я не погружаю свой твердый член по самую рукоятку, ее ягодицы прижимаются к моему тазу.
— Он такой большой, — хнычет она.
— Я знаю.
Она замахивается, чтобы ударить меня, но я вне досягаемости, а мой член, заполняющий ее задницу, удерживает ее на месте.
Я слегка отстраняюсь, прежде чем снова войти в нее, на этот раз сильнее. Она вскрикивает и выгибает спину, но ее клитор, пульсирующий под моим пальцем, говорит мне, что ей нравится все, что я с ней делаю.
Когда я останавливаюсь, она кричит:
— Продолжай.
На этот раз, когда я вынимаю член, я оставляю только кончик в ее заднице, прежде чем снова войти. Ее задница прижимается ко мне, и все ее тело сжимается, когда она кричит.
Влага стекает с ее киски на мою руку, потирающую ее клитор. Ее руки снова разжимаются, когда она с криком вжимается в матрас, и я полностью отдаюсь ей, скрипя зубами и колотя ее по заднице. Шлепанье кожи о кожу почти заглушается ее криками и моими хриплыми стонами.
Как только ее задница сжимается на моем члене, а ее киска пульсирует в моей руке, когда она кончает, я позволяю себе последовать за ней. Каждый мускул в моем теле напрягается, прежде чем разом расслабиться, когда поток спермы вырывается из моего члена и заполняет ее. Мои глаза закатываются, и рев, вырывающийся из моего горла, оглушителен даже для моих ушей, небывалое удовольствие захлестывает меня.
— Сейнт! О, мой гребаный бог!
Она продолжает кончать после того, как я полностью излился в нее, выкрикивая мое имя в бесподобном экстазе, пока все ее тело корчится.
Мое сердце бешено колотится, шея и спина скользкие от пота. Мои руки слабеют, и если я не вытащу их в ближайшее время, то могу рухнуть на нее и не смогу пошевелиться до рассвета.
Как только она, наконец, выходит из состояния оргазма, и мы оба тяжело дышим, я медленно выхожу из нее, унося с собой немного своей спермы.
Она падает на матрас, совершенно измученная, и никогда еще не была так прекрасна.
— Сейнт?
Я убираю прядь волос с ее губ, пока она смотрит на меня из своего положения ничком на матрасе своими большими голубыми глазами.
— Да, муза?
— Клянусь богом, если ты разобьешь мое гребаное сердце, я убью тебя.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
БРАЯР
Я перечитала записку, которую Сейнт оставил на моей кровати сегодня утром. Я смутно помню, как он что-то прошептал мне на ухо и поцеловал в щеку, выходя за дверь.
Провожу небольшое исследование. Скоро вернусь со своими выводами.
Должно быть, это как-то связано с тем, что он сказал прошлой ночью об Эйприл. Очевидно, Сейнт верит, что она не моя преследовательница, даже когда доказательства столь очевидны. Даже после того, как я буквально поймала ее на том, что она преследует меня повсюду.
Мой рингтон взрывается, заставляя меня подпрыгнуть.
Тревор.
На мгновение мое сердце замирает. Что, если это Сейнт звонит мне с телефона Тревора после того, как убил его? Он ненавидит любого мужчину, который смотрит в мою сторону, не говоря уже о человеке, которого я называю другом. Человек, который пытался помочь мне засадить Сейнта за решетку.
— Алло? — Хриплю я в трубку.
— Привет, извини. Я тебя разбудил?
Я чуть не падаю в обморок от облегчения, услышав голос Тревора на другом конце провода.
— Привет! Не беспокойся. Я уже встала.
Я понимаю, что Сейнт хочет защитить меня, но Тревор всегда был на моей стороне. Ему не о чем беспокоиться.
— О, хорошо. Мне нужно было, чтобы ты услышала это как можно скорее. — Нотка срочности пронизывает типичный добродушный тон Тревора. — Помнишь запись, которую ты хотела, чтобы я достал со стоянки, чтобы посмотреть, кто испортил твою машину?
Я сажусь, подтягивая одеяло к подбородку.