За считанные секунды его взгляд из нежного и полного надежды становится холодным и пустым. Точно так же, как тогда, когда я отвергла его.
От резкого изменения у меня по спине пробегает ледяной холодок.
— Ты можешь пойти со мной, или я могу взять тебя с собой. Это твой выбор.
— Черт возьми, он...
— Нет. — Голос Мак тверд, как бетон, заставляя нас обоих замолчать. — Ты можешь быть в тюрьме или мертв, Джеймс. Это твои варианты.
Она отпускает мою руку, чтобы схватиться за пистолет у себя на бедре.
Тревор бросается на нее, мы обе кричим, когда он разрывает нас на части. Тревор толкает меня, и я задницей падаю на пол.
Мое сердце скачет галопом, когда я вскакиваю, отказываясь позволить ему забрать ее у меня. Только через мой гребаный труп.
Я врезаюсь в его руку, пытаясь освободить ее от него, хватаю за плечи.
— Мак, беги!
Но что-то твердое ударяет меня сбоку по голове. В моем черепе взрывается фейерверк.
Я падаю на пол, перед глазами все кружится, в голове пульсирует, по мере приближения потери сознания. Неспособная делать что-либо, кроме как слушать, как потрескивает огонь, подползая ко мне. Мак выкрикивает мое имя.
— Браяр!
Боль пронзает мой висок, и я стону, едва в силах перевернуться на спину.
Мак издает душераздирающий крик.
Он прикоснулся к ней своими руками.
Тревор обхватывает ее руками, как смирительной рубашкой, пока она кричит и бьется.
— Оставь ... ее ... в покое, — выдыхаю я, превозмогая мучительную боль в голове.
Но никто из них не слышит меня из-за воплей Мак. Ее руки прижаты к бокам. Она пытается ударить его ногой, но он не двигается с места.
Черт. Я должна была заставить ее остаться. Я должна была уберечь ее, я должна была защитить ее.
— Не делай этого, Джеймс! — кричит она. — Как ты думаешь, почему я ушла? Я не хочу быть с тобой!
Тревор встряхивает ее, хотя его голос звучит успокаивающе.
— Для нас это новое начало, детка. Теперь зови меня Тревор.
Когда он тащит ее из дома, последнее, что я слышу перед тем, как в глазах у меня темнеет, - это крик Мак.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
СЕЙНТ
Тревор допустил одну важную ошибку - он прочитал только одну из моих книг. Если бы он читал «Мой дебют», он бы знал, что в первой главе герою удается избежать погребения заживо. Иногда авторское исследование оказывается полезным.
Я стараюсь дышать медленно и ровно, чтобы восполнить недостаток кислорода. Я кладу ноги на крышку гроба, благодарный Тревору за то, что он был достаточно глуп, чтобы выбрать неубедительный вариант для моего погребения.
Одним сильным ударом ноги я пробиваю нижнюю часть крышки.
Грязь начинает сыпаться внутрь и скапливаться у моих ног. Я медленно открываю крышку, удерживая грязь по бокам, пока постепенно поднимаюсь, чтобы сесть.
Наконец крышка смята полностью, и мое спасение близко.
Я иду, муза. Я не позволю ему причинить тебе боль. Я защищу тебя. Я буду оберегать тебя.
Он никогда не разлучит меня с ней. Он никогда не заберет ее у меня.
Это не конец нашей истории. Нам осталось написать еще несколько глав. Целые романы, серию эпизодов наших совместных приключений. Нам нужно выращивать сады, писать книги, посещать страны, пробовать еду, учиться готовить.
Наша история начинается с того момента, когда это кольцо окажется у нее на пальце и наши клятвы слетят с наших губ. Я верю.
Тревору придется сделать что-то похуже, чем похоронить меня заживо, чтобы помешать мне приползти обратно к ней. Провести с ней остаток жизни, пока мы не состаримся и не поседеем. Пока от нас не останется ничего, кроме пыли.
Я прокладываю себе путь в грязи, пока приглушенный звук не заставляет меня остановиться.
Сквозь шипение земли, перемещающейся вокруг меня, доносится стук дождя.
Черт. Мое исследование для этой главы моего романа было тщательным - по мокрой грязи мне будет гораздо труднее пробираться. Требовалась почти сверхчеловеческая сила, чтобы протолкнуться сквозь нее.
Мои конечности слабеют по мере нарастания паники. Браяр все еще где-то там. Тревор направляется к ней. И я, возможно, застряну здесь на несколько часов.
Навсегда.
Мое дыхание становится поверхностным, голова становится легче.
Успокойся, черт возьми. Ты не сможешь защитить ее, если умрешь здесь.
Возможно, Тревор был прав. Так заканчивается моя история.
И Браяр ... Я не хочу представлять ее следующую главу без меня. Уязвимая мишень для сумасшедшего человека, которому столько преступлений сходило с рук раньше.
Предполагалось, что ее следующие главы будут радостными. Ее имя будет в посвящении моей следующей книги, и она станет моей женой. Она переехала бы со мной в Николсон-Мэнор, окруженная книгами, которые она могла бы читать каждый день сколько душе угодно. Мы писали бок о бок, вдохновляя друг друга на каждую страницу.
Голос моей матери, который я слышал в последний раз много лет назад, звучит у меня в ушах. Истории, которые она читала мне перед сном, ее просьбы послушать истории, которые я написал для нее, ее уверенность в том, что однажды я напишу книгу.
Встреча с Браяр. Слышу о ее страсти к моим книгам. Выхватываю сковородку у нее из рук, когда она замахнулась ею на меня. Уклоняюсь от ее кулака, когда она целится мне в лицо. Наслаждаюсь экстазом, который заставил ее глаза закатиться, а рот приоткрыться в стоне. Ухмыляюсь, когда ее музыкальный смех окутывает мое сердце. Радуюсь, когда она защищала меня, боролась за меня, показывала свою любовь ко мне, даже когда не могла выразить это словами. Наблюдал, как ее чувства ко мне сменяются от страха к доверию. От ненависти к любви.
Она - это все, что имеет значение. Я не могу умереть, не убедив ее, что я не сделал ничего, что могло бы причинить ей боль. Что все, что я когда-либо делал, было направлено на то, чтобы защитить ее, любить ее, оберегать ее, сделать ее счастливой.
Сквозь грязь над моей головой и усиливающийся дождь до моих ушей доносится приглушенный, пронзительный крик.