— Нет! — раздался сдавленный крик.
Все произошло в мгновение ока. Краешком глаза он заметил лишь взметнувшуюся вверх худенькую руку и каскад длинных шелковистых рыжеватых волос…
Клинок кинжала описал дугу.
Раздался судорожный вздох… и все.
Мередит замерла на месте, потом покачнулась, словно былинка на ветру.
Монти отшатнулся и недоуменно перевел взгляд с окровавленного клинка на лицо Камерона. Одного взгляда на яростный блеск в глазах Маккея было достаточно, чтобы он начал, заикаясь, оправдываться:
— Господи Иисусе! Я… я даже не видел ее! Этот удар предназначался тебе, а не…
Камерон не дал ему закончить фразу. Монти умер с широко раскрытыми глазами от удара собстьенного кинжала, вонзившегося в его горло по самую рукоять.
Глава 6
Камерон резко повернулся. Мередит смотрела на него с озадаченным и испуганным выражением лица. Она раскрыла рот, но не смогла произнести ни звука. На ее груди быстро расплывалось темно-красное пятно.
Ужас пронзил его сердце. Пресвятая Богородица! Неужели этот негодяй убил ее?
У нее подкосились ноги. Она начала оседать на землю, и Камерон едва успел подхватить ее на руки.
— Почему ты несешь меня на руках? Ты ведь сказал, что никогда не сделаешь этого? — еле слышно прошептала она.
Пресвятая Дева! Нашла же подходящее время для воспоминаний!
— Я сказал, что не понесу тебя на руках, если ты начнешь спотыкаться.
Она уткнулась лицом в его шею.
— Но я споткнулась. А ты видел это, но ничего не сказал!
Зачем она это вспоминает? Похоже, стыдится. Ему хотелось поскорее вернуться на их стоянку, но он боялся навредить Мередит. Ее тело обмякло в его руках — кажется, она потеряла сознание. Но он ошибся. Как только он опустил ее на покрытую мягким мхом землю, Мередит открыла глаза. Ее пальчики с поразительной силой вцепились в его тунику.
— Умоляю тебя… не позволяй мне… умереть… — В ее глазах была отчаянная мольба.
У него перехватило дыхание.
— Я не позволю тебе умереть, — со странной горячностью пообещал он, взяв ее за руку. — Ты слышишь меня, Мередит? Я не позволю тебе умереть.
У него гулко колотилось сердце. Он наклонился над ней. Платье на груди насквозь промокло от крови. Он быстро спустил его до талии.
У нее испуганно округлились глаза.
— Что ты делаешь?
Губы его дрогнули в улыбке. Скромная и строгая, как всегда!
— Чтобы спасти тебя, дорогуша, мне нужно сначала осмотреть рану, — сказал он, подумав, что даже если бы она захотела, то сейчас не смогла бы сопротивляться. Ее рука взметнулась вверх, как будто она хотела прикрыться, но тут же бессильно упала.
Она отвела взгляд, потом глаза ее закрылись. Может быть, она снова потеряла сознание? Если так, то это существенно упростило бы дело.
Он не обращал внимания на мягкие округлости, открывшиеся его взору, сосредоточившись исключительно на осмотре раны. Будь ее рана хотя бы на два пальца левее, у нее наверняка было бы задето сердце. Лезвие кинжала вспороло ткани под ключицей. Достав из сумы льняную салфетку и запасную тунику, он смыл кровь. Края раны были чистыми, не рваными, но он не мог определить, насколько она глубока, потому что рана продолжала кровоточить. Хотя Камерон не считал себя большим знатоком врачевания, но ему не раз приходилось помогать обрабатывать раны, и он знал, что прежде всего следует остановить кровотечение. Проклятие! Единственное, что он мог сделать, это туго перевязать рану.
С сосредоточенным выражением лица он принялся разрезать свою тунику на полосы. Сложив одну из них в несколько слоев, он изготовил толстую подушечку и, приложив к ране, укрепил ее на месте с помощью другой полосы.
Пока он ничего больше не мог для нее сделать. Он прикрыл ее своим пледом и услышал, как она тяжело и прерывисто вздохнула.
Потом она задремала. Камерон терпеливо ждал этого момента, чтобы стянуть с нее остатки окончательно пришедшего в негодность платья. Все равно его нельзя было больше носить. Он усмехнулся. Если бы она знала, что он делает, она бы наверняка убила бы его.
Сидя на корточках, он задумчиво смотрел на нее. Почему, черт возьми, она сказала этим вонючим подонкам, что он ее брат? Чтобы защитить его? Он сам во всем виноват. Поклялся, что негодяй по имени Дэвис умрет первым, и так и сделал. Но в своем гневе он забыл об осторожности. Надо было все-таки сначала прикончить Монти.
В ту ночь он спал беспокойным сном, а утром, проснувшись, увидел, что небо заволокло зловещими серыми тучами. Где-то за холмами погромыхивал гром. Мередит, бледная, осунувшаяся, не шевельнулась, когда он ее окликнул. Он встал, лихорадочно соображая, что делать дальше. Следовало перенести ее на сухое место, но он боялся ей повредить. И в то же время оставлять на влажной земле раненую женщину было нельзя, а до его крепости на Северо-Шотландском нагорье оставалось еще не менее двух дней пути. Наконец, приняв решение, он свистом подозвал Счастливчика.
Камерон помчался галопом к тому месту, где они вчера заметили фермера. Может быть, он подскажет, где они смогут найти крышу над головой.
Интуиция его не подвела. Фермер по имени Джонас, выслушав его рассказ о нападении бродяг на него и Мередит, с готовностью предложил свою помощь. Джонас думал, что Мередит его жена, а Камерон не видел необходимости его разубеждать.
— Неподалеку от вашей стоянки есть хижина пастуха, — сказал он Камерону. — Мы с женой с радостью приютили бы ее у себя, но до хижины легче добраться.
Его жена Джоанна, женщина высокая и пышнотелая, быстро принесла одеяла, ткань для перевязки и целебную мазь. Она строго наказала Камерону содержать рану в чистоте, чтобы не было нагноения. В благодарность за их щедрость Камерон оставил им пригоршню серебра, с лихвой компенсировав их затраты.
\ Все было так, как сказал Джонас: хижина располагалась на склоне холма, чуть выше того места, где они остановились на привал. Это было небольшое строение. В хижине были очаг и маленькое оконце. Теперь им было где укрыться от утренних туманов и холодного ночного воздуха. Он быстро принес в хижину свежей соломы для постели, положил ее. в углу на земляной пол и накрыл одеялом.
Он отсутствовал несколько часов, но, вернувшись, застал Мередит в том же положении, в каком ее оставил. У него екнуло сердце: кажется, она за это время даже не пошевелилась.
Он опустился на землю рядом с ней и окликнул ее.
Глаза ее медленно открылись. Ему пришлось наклониться, чтобы расслышать, что она говорит.
— Тебя так долго не было. Ты не боялся, что я убегу? Камерон не знал, смеяться ему или обругать ее. Он усмехнулся:
— А ты не боялась, что я убегу? Она отвела взгляд.
— Эта мысль приходила мне в голову, — пробормотала она.
Улыбка исчезла с его лица, он помрачнел. Неужели она действительно думала, что он ее бросит? На такое способен лишь бессердечный негодяй, а он, слава Богу, им не был!
— Мы должны перебраться в хижину, там безопасно и сухо, — тихо сказал он. — Скоро начнется дождь, а здесь нам негде укрыться.
Она кивнула и хотела было подняться.
— Нет! — остановил он ее. — Я сам. — Завернув ее в плед, он бережно взял ее на руки.
Пока он нес ее на руках, лоб ее покрылся испариной, а лицо было белым как мел. Опуская ее на солому, он заметил, что она закусила губу. У нее, наверное, разболелась потревоженная рана, но она не издала ни звука.
С трудом повернув к нему голову, она прошептала:
— Спасибо!
Совершенно измученная, она проспала весь день. К вечеру Камерон начал тревожиться. Он считал, что поступил правильно, устроив ее в хижине, однако ее щеки, которые раньше были болезненно-серого цвета, теперь лихорадочно пылали ярким багрянцем, а дыхание было частым и поверхностным. Нахмурив брови, он приложил ладонь к ее лбу. И крепко выругался. Она горела как в огне! Его охватило чувство беспомощности.
Он уже дважды спасал ей жизнь, а ведь она была из клана Монро!
А Монти? Был бы Камерон сейчас жив, если бы она не бросилась между ними? Он не знал этого. Но зато знал, что она пыталась спасти его. Он не мог не отплатить ей тем же. К тому же он пообещал, что не позволит ей умереть.