Его Хвастячество, Искорка и маг Линн
- Пиши, - его Хвастячество откинулся на спинку трона. - Мы, Эй Первый, царь всей Литландии, объявляем кастинг на лучшую Музу...
Придворный маг Линн с усердием скрипел пером.
- Не мажеское это дело - закорючки выводить, - буркнул Линн и поглубже закутался в плащ.
- Поговори мне! Писарь вон договорился. Ошибки, видите ли, в указах нашел! Стиль ему не нравится, сюжет избит. Теперь в темнице над сюжетом своей жизни думает.
Маг почтительно поклонился.
- Так, вернемся к Музе, - Эй Первый мечтательно улыбнулся, усы щёточкой разъехались в стороны. - Право провести с царём волшебную новогоднюю ночь и вдохновить на бессмертные опусы получит милая красивая девушка. Что ещё? Ах, да - характер покладистый, но своенравный... Нет, не так. Спокойный, но взбалмошный. Творческий, но по сравнению со мной - бездарный... Добрый, но жестокий... Хм, мало пива выпил, слова не складываются.
Эй Первый потянулся к кубку.
- А может просто - с характером? - неуверенно предложил маг.
Его Хвастячество сделал страшные глаза, глотнул пива и вдруг согласно кивнул.
- Можешь, когда хочешь! Ладно, пусть будет с характером... И последнее. Муза должна приготовиться, что её будут использовать, склонять и спрягать в самых нелицеприятных положе... тьфу, предложениях. Неанонимность гарантируется. Претензии принимаются - но в качестве последнего слова перед казнью. Ничего не сказал, всё упустил... Ну, ты понял! - захмелевший Эй Первый развалился на троне. - Так, бегом на площадь, собирай народ, объявляй мою волю!
Линн спрятал под плащом свиток, помялся на пороге покоев, прокашлялся.
- Я вчера простудился - палачу помогал. Зима, мороз, приговоренных много, пока всем виселицы установишь, пока уберёшь... Может, ваше Хвастячество изволит глашатая попросить?
- Линн, дружище, ну какой глашатай? Я же его в прошлом месяце казнил, или в опалу услал, не помню точно, - царь печально улыбнулся, - иногда думаю, может зря? А с другой стороны - как терпеть его, еретика такого? Памфлеты на меня писал втихаря. Метафорично, образно. Сам себе яму выкопал. Эх...
Эй Первый в сердцах махнул рукой и опрокинул остатки содержимого кубка в рот.
***
Перед Эйем Первым шла нескончаемая вереница Муз. Нет, не Муз, так - музочек. Ничего серьезного.
Блондинки ему нравились, но не такие. Брюнетки казались подозрительно жизнерадостными. Рыжие - слишком своевольными. Ведьму бы найти - какой разгул для творчества! И не только для творчества. И не только разгул. В конце концов, он царь серьезный... Но где ведьмам-то взяться? Сам лет пять назад всё ведьминское отродье под Новый год переловил. Правда, после того, как Линн учинил допросы с пристрастием, ведьмы куда-то делись. Маг отнекался нехваткой времени - мол, зачем для каждой костер разводить, в новогоднее время двери между мирами открыты - и отправил их скопом в Неведомое. Но Эй чувствовал подвох. Эх, погубит когда-нибудь доброта молодого Линна! Маг пока тем при дворе и держится, что не пишет ничего. Чуть ли не единственный на всю великокультурную Литландию.
Эй Первый лениво поглядывал на музочек, а в душе творилось непонятное. Он потерял сознание, остались одни чувства. Тонкие... Едва определимые... То ли хотелось воспеть изящную женскую ногу, а лучше две, то ли написать памфлет на самого себя, имитируя стиль опального глашатая. Глядишь, бунт в стране развяжется, и то веселее будет! Может, сам на стороне бунтарей и выступит. Сначала поддержит, а потом сойдет с ума и перережет всех. Или, что ещё хуже, заклеймит позором в поэме. Show must go on, как говорила одна знакомая королева!
Линн подводил музочек группами к трону и вежливо пятился.
Эй Первый зевнул так, что щелкнула челюсть. Скукотища... А между тем, девицы - как на подбор. В меру одетые. Там, где надо - выпукло, где не надо - впукло. Косы до пояса, глаза огроменные, щечки - наливные яблоки. Кстати, не пора ли выпить? Эй Первый схватился за кубок, заглянул внутрь. Пусто и сухо, как в дупле садовой сони.
Глаз больно резанул какой-то отблеск. Эй поднял голову - Линн шикнул на светловолосую девушку, и та мигом скрылась за дверью.
- Простите, ваше Хвастячество! Это больше не повторится!
- Как не повторится?! - Эй вскочил с трона, бросил кубок оземь. - Веди её сюда, живо!
Маг исчез и через секунду вернулся с девушкой. Худенькая, на вид лет пятнадцать, вздернутый нос, платье простенькое на одно плечо съехало. Девчушка с интересом разглядывала Эйя и ковыряла башмаком яшмовую мозаику на полу. И что в ней такого? А ничего - Эй зажмурился и протер глаза - если не считать, что девушка светилась изнутри. Золотистые волосы, золотые ресницы, янтарным блеском горят глаза, и неестественно белая кожа с россыпями веснушек.