Ах да, еще стоит добавить такую деталь, как куда большее количество клыков-иголок и деформированную челюсть, из-за которой ему приходилось использовать какое-то умение, чтобы просто нормально говорить. Сейчас, он, например, не видел в этом никакого смысла, так как мы его "раскусили", а сэкономленные силы и кровь могут понадобиться совсем скоро.
Он готов договариваться, готов либо покупать наше молчание, либо говорить о союзе, либо даже осторожненько намекнуть на то, что в его силах распространить информацию о нашей команде, так как мы явно от кого-то прячемся в захолустном Аренаме. В общем, как у любого порядочного дельца, у него было несколько планов и стратегий поведения в зависимости от того, как пойдет ситуация. Раскочегаренное ясновидение было мне в том свидетелем.
Вопрос в том, хочу ли я вообще договариваться с этой во всех смыслах тварью? Предотвратить утечку информации я могу и без зачистки всех свидетелей, но, снова таки, а стоит ли их зачищать? Как бы ни была уродлива суть сидящего предо мною существа, какими бы страшными ни были его самые сокровенные желания, подталкиваемыми неугасимой Жаждой, но он действительно делал немало полезного. Просто ради того, чтобы ему было удобнее жрать людей, верно, но убей я его и очень скоро в городе начнется очередной передел сфер влияния. Да и всевозможные чудища, которых на Алурее хватает даже в относительно очищенных от скверны районах, начнут брать кровавую дань.
Принцип меньшего зла, во всей его красе, спасибо вам за хорошие цитаты, пан Сапковский. Правда, здесь выбирать приходится не между большим и малым злом, а между толпой малых или одним большим, не дающим чужому злу прорастать на этом месте. Давай, Костик, поступи как полагает настоящему Герою - срази Зло во плоти. Настоящее Зло, без недомолвок или оправданий, без малейшей примеси чего-то человеческого. Такое, знаете, правильное Зло, каким пугали и будут пугать детей во веки вечные.
Срази Зло, а пролитая кровь будет лишь следствием другого зла, уже с маленькой буквы. Тебя, Герой, сюда призвали для того, чтобы ты резал и сжигал именно такие вот порождения, а не простых бандитов, вороватых чиновников и прочую братию. Их оставь на откуп местным жителям, они привычные, они знают, что с этим не делать. Они не глупые, они сами разберутся, кому нужно жить, кому платить, кому сдохнуть, а кому и править. Это уже не твоя забота, Герой.
Только вот есть у меня такой недостаток - вламываться туда, куда меня не звали.
Молчание становилось все более страшным и напряженным. Я не выпускал в реальность ни тени своих намерений, тщательно обманывал всевозможные чуйки и предвидения, не выдавал себя резкими движениями... но что-то в молчании моем было этакое, отчего и я, и кровосос мгновенно поняли, что без боя не обойдется.
За моей спиной сидят Ганс и Лосий, а уже за ними протирает тряпочкой свой револьвер Тария. Четверо кровопийц уже почти под окнами трактира, уже чуют нашу кровь, что бьется в жилах, как чуют они и кровь спящих сладкими, и самую малость навеянными, снами трактирщика, его семьи и работников. Да и вообще, все до единого в этом квартале сладко спят и не спешат просыпаться, а стражники, только сегодня, почему-то не желают это место патрулировать. Все условия для грядущего сражения.
- Скажи мне, мужик, ответь на один вопрос. - Начинаю беззаботным тоном, постепенно давая своей маскировке стечь с себя, обнажая мой настоящий облик, тоже не совсем людской. - Было ли в твоей жизни, хоть один раз, один момент, когда ты испытывал сочувствие. Не к тем, кого ты жрал, а просто к любому другому существу. Да хоть к собственным детям?
Теперь уже Тварь не стала подхватывать эстафету обмена пафосными фразами, разве что только молча посетовала о том, что зря она согласилась пойти на переговоры. Нужно было, мол, сразу давать стрекача и бегом из города. Принял ли он меня за конкурента (видок-то соответствующий!) или за какого-то охотника на клыкастую братию, мне не известно.
Может быть, он уже слышал похожие слова от других, не столь везучих собеседников, а может быть и так, что он что-то все же сумел разглядеть в моем отсутствующем взгляде, или услышать в словах моих. Я как-то не стал об этом спрашивать, просто позволив ему атаковать, вкладывая в эту атаку эквивалент десятка людских жизней. На переговоры тварь пришла сытой под самую завязку.
Несколько десятков тонких пластинок из ставшей материальной и очень острой кроваво-красной эссенции, обратились небольшими ромбиками метательных снарядов. Атака, достойная даже самых сильных эпиков - не очень масштабная, но крайне бронебойная, способная свалить с одной царапины, обратив всю кровь в теле жертвы против ее владельца. Следом за полотном кровавых лезвий полетел ворох метательных снарядов, некоторые из которых были неплохо зачарованными или просто летели по непредсказуемой траектории, грозясь ударить сбоку.