Я заткнул рот, останавливая себя, прежде чем затеряюсь во вселенной лжи с объяснениями. Вот только лжецы никогда не давали объяснений, как и не просили их.
— Вау.
Девушка облокотилась на стену из книг. Одно название бросилось мне в глаза: «Пойман с поличным». Я моргнул, возвращая глаза к её лицу.
— Так она всё-таки поцеловала тебя. Не думала, что у неё были на это яйца.
Я пожал плечами, выражая безразличие.
— Увидев её по телевизору, я подумал: вот же совпадение. Один день она флиртует со мной, а на следующий… — махнул в воздухе рукой.
— Она сказала мне, что струсила, — полушёпотом произнесла девушка.
— Уверен, она не хотела приставать ко мне после того, как я ей отказал. Ты в самом деле не веришь, что она сбежала? Думаешь, с ней случилось что-нибудь ещё? — я подался вперёд, и девушка подняла на меня испуганный взгляд.
— Не знаю, — она покачала головой, её чёлка и серьги заколыхались в воздухе. — То есть у неё были свои демоны, но они есть у всех нас. Боже, я больше ничего не знаю. Она говорила мне, что никогда не повторит чего-то вроде этого, но… Не знаю. Может, она солгала и об этом.
— Какой она была? — мягко спросил я.
— Кэт? Она была замечательной. Забавной, умной. Она бы уже закончила колледж, если бы не вся эта фигня с займами. Я говорила ей… — её глаза наполнились слезами. Вздрагивая, она сжала губы так сильно, что те побелели. — Я сказала ей, что она скучная, — продолжила девушка. — Назвала её бездельницей. Это было последним, что я ей сказала.
Её лицо исказилось от горя. У меня возникла мысль утешить её, положа руку ей на плечо, но это было бы даже хуже, чем ничего. Причина её скорби стояла прямо перед ней, и я никак не мог это исправить.
— Извините, — произнесла она и смахнула рукой слёзы, сдерживая всхлипы. — Я… Мне нужно идти.
— Я сожалею о твоей подруге, — сказал я ей. — Надеюсь, они её найдут.
Она кивнула и двинулась прочь, оставляя лежать книги в куче посреди прохода рядом с телегой. Я слышал, как она рыдала, пока шла по проходу, ноги девушки почти бегом уносили её от меня.
Глава 22.
Гейб.
Вернувшись домой, я обнаружил только тишину.
— Кэт?
Я звал её по имени, пока поднимался по лестнице в спальню, держа книги, которые выбрал для неё, преисполненный надежды, что эти подойдут лучше. Парочка остросюжетных романов и книга с рассказами. Чуть более литературно, чем те романы, выбранные мной для неё сперва.
— Извини, что так долго. Я…
Я остановился в дверном проёме. Моё сердце тоже остановилось.
Голова Кэт гротескно завалилась вбок. Глаза её были закрыты.
Книги свалились на пол, тогда как я пошёл вперёд. Запах мочи ударил по мне, когда я склонился над кроватью.
— Кэт? Кэт!
Я потормошил её за плечо, но она не двигалась. Я поспешно прижался ухом к её груди. Моё сердце колотилось так сильно, что я с трудом мог хоть что-нибудь расслышать, однако оно было на месте. Биение её сердца. Она была не мертва.
Глупо. Как же глупо было оставлять её на цепи без возможности добраться до ванной комнаты. Мне нужно было установить замки с внешней стороны двери. Нужно было…
Мне было нужно, чтобы она очнулась.
Трясясь, я развязал узлы, удерживающие её запястья. Руки были вялыми, бледными и холодными в воздухе. Я растёр большим пальцем её запястья, возвращая циркуляцию обратно.
— Кэт? С тобой всё хорошо, Кэт. Всё хорошо, — шептал я будто песнопение, будто молитву.
Она потеряла сознание? Я двинулся в ванную комнату и включил холодный кран. Взял полотенце и поднёс его под струю воды. И аммиак… Я мог бы воспользоваться аммиаком.
Я пошарил в шкафу, пытаясь найти ингалятор. Это будет последним средством. А вот и он. Я засунул бутылочку в карман.
Затем рванул обратно в спальню и прижал полотенце к её лбу. Её губы раздвинулись, но из них не донеслось ни единого звука, за исключением её дыхания, тёплого на моей руке. Вода стекала по её щекам слезами. Волосы, напитанные влагой, стали тёмно-каштановыми.
— Кэт! Кэт! — отчаянно завопил я, захлёбываясь её именем.
Всё равно она не откроет глаза.
Это… Это была моя вина, мой истинный грех. Всю свою жизнь я знал, что был другим. Меня не волновали остальные. У меня было ужасающее желание убивать, разрушать. И теперь я, благодаря собственной глупости, погубил единственное, что было мне небезразлично.
— Пожалуйста, проснись, котёнок. Прошу тебя.
Мои руки порхали по её телу, сжимая конечности, как если бы это могло вытянуть её из того места, где она находилась. Тем временем тень потешалась надо мной в моей голове.