— Тут, конечно, не много осталось, но нам на первое время хватит… Надо убираться отсюда, Таро. Михай так этого не оставит.
И растерянно оглядела убогую обстановку избы, словно прикидывала, что можно взять с собой.
— Тебе дороги эти украшения? — он и сам удивился тому, что спросил. Казалось бы, ему какая разница?
Женщина пожала плечами.
— Золото — нет, вовсе нет. Это мне князь дарил. Разве что только бусы хотелось бы сохранить, но они ничего не стоят. Это мне от матушки осталось… И, верно, поэтому Михай их и не продал. За них много не выручишь.
— Мы можем ничего не продавать, — он пожал плечами, — я найду способ, как добыть деньги.
И уж до Пустошей мы как-нибудь доберемся.
А про себя подумал — это будет долгим путешествием. Сейчас он не в том состоянии, чтобы открывать портал и путешествовать по тонкому миру. Восстановление тоже будет небыстрым.
Женщина быстро завязала в узелок свои сокровища, отвернулась и сунула их куда-то за пазуху. Помолчала, собираясь с мыслями, а потом спросила:
— Скажи, зачем нам туда? В Пустоши?
— Ты ж детей хочешь? Или я неправильно понял?
Она поежилась.
— Мне всегда говорили, что в замке на Пустошах — чудовища. А тебе туда зачем, Таро? Кто ты такой?
Вот что ей ответить? Он не знал. Сказать, что ничем не отличается от тех чудовищ, которых она так боится?
— В свое время я хорошо знал госпожу Лорин, — обронил сухо и отвернулся. Незачем выкладывать человечке всю подноготную.
— А, понятно, — сразу успокоилась она, — ты, верно, сумел доставить ей такое удовольствие, что она оставила тебя в живых…
Таро едва не расхохотался. И вспомнил.
… Как смотрела на него Лорин. Не отводя взгляда. Когда он одним легким движением перерезал ей горло, продолжая зачитывать текст заклинания.
— Ну, пусть будет так, — с усмешкой смотрел на то, как бледные щеки замарашки стремительно наливаются стыдливым румянцем. Кто бы мог подумать? И ведь замужем была…
И внезапно захотелось еще как-нибудь пошутить, чтобы совсем смутилась, но до слуха донесся странный звук. Голубые глаза женщины испуганно расширились — она тоже слышала. А потом заржал Щавель, привязанный снаружи.
— Мы не успели, — сипло прошептала она, хватаясь за голову, — не успели!
Таро молча прислушивался к происходящему снаружи. Что-то шелестело, шуршало по стенам сруба. Снаружи доносились приглушенные голоса.
— Так, — сказал он, — бери золото, одевайся. Мы сейчас выйдем отсюда.
И нахлобучил обретенную поутру шапку.
— Они, небось, с топорами и кольями, — едва слышно выдохнула она, непослушными руками накидывая на голову платок.
— Ничего они нам не сделают.
Вдохнув поглубже, Таро шагнул к двери, снял засов и толкнул ее. Ничего не вышло. Эти жалкие людишки подперли дверь снаружи.
— Ох, нет… — она всхлипнула, — что они задумали?
— Не знаю еще, но некоторые соображения есть.
И они очень быстро подтвердились, поскольку сквозь щели внутрь отовсюду повалил едкий дым. Таро выругался. Ха! Они задумали сжечь их живьем…
Но ведь сожгут, обязательно, поскольку портал… нет, он просто не сможет сейчас уйти, проваливаясь сквозь слои реальности, а если и сможет, то один, без этой жалкой бабенки.
Между тем человечка метнулась к двери и, кашляя, почти теряясь в сизых клубах дыма, заколотила по доскам руками и ногами.
— Эй! Выпустите! Боги проклянут вас за это!
«Не выпустят», — подумалось Таро, — «Михай не простит надругательства над его драгоценным членом».
— Замолчи.
Он судорожно просчитывал варианты развития дальнейших событий, и вопли вперемешку с мольбами о милосердии мешали.
— Ты что, не понимаешь?!! — она бросилась к нему, вцепилась в ворот старостиной свитки, — они нас сожгут! Заживо!
— Перестань!
Но из голубых глаз на него уже смотрело безумие, и Таро сделал то, что счел нужным: пару раз хлестко ударил ее по лицу.
— А теперь замолчи и дай мне нож.
Дыма становилось все больше, и в сознание тоненькой струйкой начала просачиваться паника.