Потянувшись через стол, Кэл взял меня за руку.
— Ради девушки вроде тебя парень может взять на себя обязательства.
Что? Я правильно расслышала?
— Ты о чем?
— Не знаю, Дэни. Я определенно не хочу разрывать нашу связь.
Ну, твою мать. Теперь он решил довести меня до слез.
— Хочешь сказать, ты готов к обязательствам? Это большой шаг.
— Наверное, — Кэл запустил пальцы в волосы. — Если ты готова, то и я тоже.
Мы смотрели друг на друга секунду или две, пока он не понял, насколько неубедительно прозвучал его ответ.
— Да, я хотел сказать, что готов, — с тихим смехом перефразировал Кэл. — Я хочу этого. Я хочу тебя, — он крепче сжал мою руку. — Мы сможем продержаться два года, пока я не получу степень. Ну, знаешь, будем навещать друг друга во время каникул и на выходных, возможно, вместе проводить лето. Мы справимся.
Я хотела верить ему. Вот только была одна проблема. Он рассуждал об обязательствах, не о любви. Я чуть не попрекнула Кэла, но последнее, чего хотела — вытягивать из него три коротких слова.
— Детка, подумай об этом в гостях у родителей. На следующей неделе мы можем все обсудить. Но я хочу сказать: то, что между нами, стоит борьбы.
«То, что между нами»
Меня не устраивала его формулировка.
«То, что между нами» — это отношения, дурачок.
Так и называется, когда проводишь с кем-то время, отдаешь ему тело, отдаешь сердце.
Отношения.
— Хорошо, — ответила я, окончательно запутавшаяся.
***
Кэл высадил меня на вокзале. Он хотел подождать со мной на перроне, но я уверила его, что в этом нет никакой необходимости. Поезда моего направления часто задерживались, поэтому неизвестно, как долго пришлось бы ждать. Улыбнувшись, Кэл положил мою сумку и глубоко поцеловал меня. Он не ослаблял напора, и когда наши языки соприкоснулись, я застеснялась наблюдавших за нами людей. Но потом я потерялась в поцелуе, великолепном и набиравшем обороты.
Он воспламенял, и если возможно было так выразить любовь, именно ее выражал Кэл. По крайней мере, если он не мог облачить ее в слова, то хотя бы проявлял.
— Давай все обсудим после твоего возвращения, — прошептал он. — Если я тебя потеряю, никогда себе не прощу.
Невероятно трогательно. Я наблюдала, как Кэл дошел до своей машины и, помахав мне на прощание, уехал.
Мне хотелось окликнуть его и попросить остаться. Хотелось сказать, что я готова поговорить прямо сейчас, и мои родители подождут до лета. Но я промолчала, и несколько минут спустя приехал мой поезд, точно в срок.
Обычно поездка занимала три часа. Два из них я сидела на своем месте, думая только о Кэле и о его готовности держаться за «нас». По его словам, он хотел бороться на наши отношения и верил, что мы справимся, если оба постараемся.
«Если я тебя потеряю, никогда себе не прощу», — его слова крутились в моей голове наряду с воспоминаниями о жарком поцелуе.
Снова, снова и снова, пока меня не осенило, что я не хотела видеть семью на этих выходных. Я хотела провести их с Кэлом, обсуждая наше будущее.
Я импульсивно выскочила на следующей станции и, купив билет до Ок-Риджа, дождалась поезда. Как правило, я ничего подобного не делала и всегда была прагматичной. Но теперь больше всего на свете меня манила перспектива провести ночь — черт, все выходные — в руках Кэла. Позвонив родителям, я сообщила им, что не смогу приехать.
Я решила устроить ему сюрприз. С каплей удачи Кэл был бы дома вместо того, чтобы отправиться в бар с друзьями. Если бы я приехала и не застала его, могла бы позвонить и сообщить о своем возвращении. Однако я надеялась застать Кэла. Я воображала, как постучу в дверь, прыгну в его объятия, и мы упадем на кровать.
По прибытию в Ок-Ридж я так разволновалась, что заказывая такси, с трудом держала себя в руках. Парадная дверь была не открыта, поэтому я сама пригласила себя войти. Кэл и его соседи редко запирали ее на замок, ведь никто не был настолько глупым, чтобы попытаться ограбить дом, полный футболистов.
Как и в любой вечер пятницы, сегодня здесь было тише, чем обычно. Я бесшумно поднялась по лестнице и пошла по коридору к комнате Кэла. Но прежде чем я ее достигла, раздался женский смех, а затем и голос.
— Пусти!
Дверь распахнулась, и прямо на меня выскочила голая женщина. Высокая, фигуристая, с длинными кудрявыми волосами и огромной грудью, подпрыгивавшей на каждом шаге.
— Извините! — рассмеялась женщина, и я попятилась, пропуская ее. Она скрылась в единственной ванной в доме.
Покрутившись, я осмотрела коридор и поняла, что открыта была дверь комнаты Кэла. Именно оттуда выбежала женщина.