Однако ей вдруг на мгновенье представилось, что между ними ракс. И они разыгрывают партию. И снова захватил отголосок былого азарта. Он изучает её, так почему же ей нельзя?
Илиана ответила тем же пристальным взглядом энтарху. И почему-то, чем больше она на него смотрела, тем меньше её пугал его взгляд. А вот тёмные, как грозовое небо, глаза наоборот притягивали. Было в них что-то гипнотическое, завораживающее. Вот он откинул прядь волос назад. В волосах уже серьёзно наметилась седина. Обруча, знака королевской власти, на волосах не было. Если не знать, кто перед тобой, и не угадаешь. Хотя нет, узнаешь, по осанке и взгляду человека, который привык, чтобы ему подчинялись и его боялись.
Подумав это, она присмотрелась к энтарху повнимательнее. Вся его поза выражала усталость, плечи поникли. Руки спокойно лежали на столе. Руки не короля, но воина. И шрам особенно выделялся на бледном лице. Интересно, как он получил этот шрам?
Илиана отвела глаза, напомнив себе, что перед ней умный и жестокий правитель, построивший сильную державу и правивший железной рукой. Но сейчас она не видела перед собой правителя, словно на краткое мгновенье перед ней открылся его истинный облик. И вот напротив неё сидел сильный, но бесконечно усталый человек.
Наконец, слуги внесли ужин. Она моргнула и морок развеялся. За столом снова сидел энтарх Эстарии. Как, кстати, его имя? Она, разумеется, изучала родословную королевских домов, а после письма с предложением, по просьбе брата особенно изучила всё, что могла найти про энтарха. И всё-таки информации было критически мало. Герхарт. Вспомнила она. Точно. Ни разу она не называла его по имени, даже мысленно. Только энтархом, правителем, государем. Нельзя называть по имени того, кого собираешься убить. Снова представив это, Илиана в который уже раз содрогнулась, вспомнив то, что должна была сделать. Ненавидеть на расстоянии было легко, а вот так, лицом к лицу…
Она сжала губы, упрямо повторяя про себя: энтарх, убить, жестокий правитель. А потом снова подняла глаза. Он не смотрел на неё. И всё же сидел сейчас перед ней. И между ними словно партия в ракс. Кто выиграет, а кто проиграет? И символично, что за чёрных играет она. Илиана опустила глаза. Это её игра, вот только она не уверенна, что сможет выиграть, уже не уверенна.
Весь ужин они просидели молча, если не считать обычного приветствия. Энтарх словно бы после первого изучающего взгляда, совсем перестал интересоваться ей. Будто его мысли где-то витали. Увидел её ход? Думает, кто с ним играет? Пытается угадать? Или это всё лишь её выдумки. Может, он вовсе равнодушен к раксу? Будто у него других дел нет!
И всё же она поужинала и даже с аппетитом. Молчание энтарха не тяготило её. Наоборот, ей было так проще. Не узнавать этого человека, не иметь с ним ничего общего! Молчание сглаживало неловкость и дарило покой. Хочет энтарх молчать — это его право, в конце-концов!
И, наверное, она сильно задумалась, потому как чуть не вздрогнула, когда энтарх вдруг произнёс:
— В это воскресенье я буду присутствовать на приёме просителей. И невеста по традиции должна быть рядом со мной.
И замолчал снова. Илиана подняла на него глаза. Энтарх смотрел прямо на неё и опять будто выворачивал её наизнанку своим взглядом.
— Хорошо, — она кивнула в знак согласия. Вот и выяснит, что из тех слухов, что ходили о нём, правда.
Энтарх первым встал из-за стола и подал ей руку, показывая, что трапеза закончена. Этикет он знал, вот только, видимо, не всегда желал ему следовать. Он проводил её до дверей её покоев. Всё так же, молча. И почему-то ей сейчас казалось, что мысли энтарха снова витают где-то далеко и от неё и от этого дворца.
Попрощавшись он ушёл, а Илиана шагнула в свои покои, только сейчас заметив, как стемнело на улице.
Глава 4
Герхарт
Ужин с невестой не принёс ничего нового. Девушка была послушна и молчалива, как и должно хорошей будущей жене. Только, пожалуй, слишком спокойна. Он знал, как выглядит. Улыбнулся своему отражению в зеркале. Улыбка вышла зверской ухмылкой. Шрам снова стянул лицо. Он нахмурился. Первые морщины прорезали лоб.
Первый Советник, помнится пару раз подавился, когда он так посмотрел на него. Его боялись. Может быть, не любили, даже скорее всего. Он привык. Правителю не нужна любовь. Только послушание, а ещё преданность. И верность.
Энтарх вздохнул и отвернулся. Голова снова начала болеть. И если она начинала болеть на ночь, то это — плохой знак. Значит завтра разболится ещё сильней. А он так устал… А ещё надеялся, что никто не увидит его слабость. Правителю нельзя быть слабым.