Глава XVII
Открывая глаза, очень надеялась обнаружить себя в другом месте. Но я так и лежала на земле, где меня бросил Азазель. Из-за плотных грозовых туч определить, сколько времени провела в отключке, сложно. Было темно, свинцовую завесу неба то и дело вспарывали кривые лезвия молний. Ливень оглушал и нещадно бил по по бокам, колкие капли попадали в глаза и задевали усы. От последнего неприятно щекотало в носу. Не сдержавшись, чихнула, и, дрожа, сжалась в клубок. Как же холодно. В памяти всплыл мягкий, алый бархат трона Люцифера и его теплая ладонь на животе. Сейчас я бы совсем не возражала против такого варианта. Я горько вздохнула. Не девушка. Не кошка. Грязный, мокрый комок шерсти. Почему это происходит со мной? И что именно происходит?
Тоска навалилась надгробной плитой. Не хотелось даже шевелиться, а лежать, пока не проснусь. Это ведь сон. Просто страшный долгий сон. Я прикрыла глаза, представляя, что скоро очнусь в своей комнате. В окно будет стучаться яркое солнечное утро, Ефросиний дремать на подушке рядом, а из кухни доноситься звон посуды и аромат кофе. Кофе, пожалуй, единственное, что Лена готовит безукоризненно. Почему Лиса упомянула ее? Нет, не надо об этом думать.
Я вновь сосредоточилась на мыслях о доме. Но слова лисицы так и звенели в голове. Дождевые капли, как льдинки, кололи тело, проникая холодом под кожу. Ветер усиливался, листья деревьев жалобно шелестели, вплетаясь тревожно-шуршащей мелодией в шум ливня. Гроза перерастала в бушующую стихию. Я зябко поежилась. Сеть молний прорезала тяжелые мрачные тучи, ослепляя на мгновение, а следом громыхнуло так, что заложило уши. Звуковая волна пронзила насквозь, отдаваясь неприятной дрожью внутри. Не хотелось признавать, но попытка убедить себя в нереальности происходящего разбилась в дребезги.