- Ну что, предатель, теперь ждем лису? - обратилась к хвосту.
Тот вяло дернулся в ответ.
- И нечего обижаться, - наступила на кончик лапой, - предатель и еще какой! Постоянно все мои эмоции выдаешь и, главное, перед кем!
Память услужливо нарисовала образ цинично ухмыляющегося Азазеля. Так явственно, что невольно головой мотнула, чтобы от него избавиться. А затем вспомнила, что мое кошачье тело находится в его руках.
- Врагам нельзя показывать свои эмоции. Мне вот тоже страшно... Даже сейчас... - тихо закончила я и задумалась.
В каждую нашу встречу Лиса всегда ждала меня. Это первый раз, когда ее так долго нет. Да и само место... Я не могла понять, как именно, но оно изменилось. Вроде бы тот же солнечный день, тот же легкий нежный ветерок и безмятежное голубое небо, но чувство чего-то неправильного, противоестественного тревогой холодило душу.
- Но в одном ты прав. Лучше пойдем поищем.
Я не знала, есть ли тут время, мне казалось, что брожу по поляне уже несколько часов. Лиса не появлялась, как бы громко и жалостливо ни просила ее прийти. Это было бы обидно, если бы не так страшно. Я только сейчас осознала, насколько верила ей и все еще верю. И доводы, что она ненастоящая, и все вокруг иллюзия, рассыпались под простым напором «я так чувствую». Привычное восприятие мира крошилось, погребая под своими осколками. Я больше не могла с уверенностью сказать, что все эти осознанные сны лишь результат болезни. Да и сама нарколепсия, возникшая сразу после смерти родителей, ее частые и нетипичные приступы в последние месяцы, казались теперь очень странными. И ключом ко всему была Лиса, которая пропала. В душе завибрировали панические нотки.
- И почему кошка, а не волк? Так хоть повыли бы от отчаяния, да? - я села и посмотрела на затихший рядом хвост. - А кошки... Они даже не плачут...
Горько вздохнув, погладила хвост лапой, ловя себя на мысли, что если все же сошла с ума, то погрязла в сумасшествие по самые уши. Хотя нет. По самый хвост.
Нечто темное, мелькнувшее сбоку, вывело из печальных дум. Тень? Может быть, там Лисица? Забыв про усталость, побежала к видневшемуся среди листьев темному пятну. Но вскоре радостный бег сменился крадущимся, напряженным шагом. В голове усиливался звон тревожных колокольчиков, хвост нервно бил по бокам. Игнорируя все сигналы опасности, все же добралась до цели и теперь настороженно рассматривала.
Одуванчик. Некогда прозрачные светло-зеленые листья почернели. Он переливался на свету холодными, яркими бликами, словно сделанный из стекла. Красиво. Только почему-то стало очень жутко. Чем больше находилась рядом с ним, тем сильнее становилось желание развернуться и убежать как можно дальше. Я едва пересилила себя. А потом, подумав, потянулась к стеблю лапой, отметив, что та немного дрожит.
- Что же с тобой не так?
Всего на мгновение - и сразу отдерну. Вдруг это послание от Лисы или подсказка, где ее ис... Холод от подушечки, коснувшейся цветка, стрельнул по лапе, замораживая насквозь. Когда послышался легкий звон, а следом пронзила острая боль, я подумала, что конечность треснула и разбилась вдребезги. Воздух наполнился мелкой, черной пылью. Она жгла легкие, словно внутрь пробиралась могильная стужа.
Закричав, я отпрыгнула, с ужасом смотря на лапу. Ц-ц-целая?! Только порезалась. Никогда не терпела вида крови, но сейчас с облегчением наблюдала, как алые капли падают на черные, острые осколки расколовшегося цветка, о которые и поранилась. Онемение постепенно проходило, и порез начинал неприятно ныть. Вдобавок, когда подогнула лапу и попыталась сделать шаг, потеряла равновесие и уткнулась носом в землю. Не настолько больно, как обидно. Когда Ефросиний нечаянно прищемил лапу дверью, он не то что ходил, он бегал на трех непострадавших оставшихся.
Фыркнув, похромала подальше от странного одуванчика, опираясь на порезанную лапу и морщась от нарастающей саднящей боли. Наверное, стоит порадоваться, что кошачье тело еще не стало мне совсем родным. Жуткая мысль пронзила, заставив содрогнуться. А что если не получится вернуться? И я навсегда останусь кошкой? Постепенно забуду, что была человеком... Нет, стоп. Если Лисы сейчас здесь нет, не означает, что и не будет. Можно ее подождать, или попробовать вернуться в собственное тело. А вдруг получится?
Отойдя от почерневшего одуванчика еще немного, я села, поджав хвост, и закрыла глаза. Теперь надо расслабиться. Медленный вдох. Вы-ы-ыдох. Вот так. Я усиленно представляла, что лежу в своей постели, стараясь не только увидеть мысленно, но и ощутить прохладу сатинового белья, мягкость подушки и тяжесть одеяла. С визуализацией последнего, похоже, перестаралась, потому что в какой-то момент меня сильно сжало и затем дернуло назад. Не успела я обрадоваться, что получилось, как осознала, что, проснувшись, все еще лечу. Вниз.