- В ресторане мы с ней и познакомились, – продолжил Сергей. – Вернее, я специально туда пришел, чтобы через дочь попытаться выйти на отца. Он вращался в совсем других кругах, и общих знакомых у нас не было. Я раскритиковал блюдо от шеф-повара. Так подробно и аргументированно, что хозяйку ресторана это задело. Она вышла посмотреть на гостя. Слово за слово, и к концу вечера я уже приглашал её в музей на выставку.
Классические были ухаживания. Сергей не знал, зачем так подробно рассказывает о них Кристине. Наверное, потому, что реакция помощницы изменилась. Из нарочито отстраненной стала обиженной. Девушка кусала губы и теребила стакан, постукивая ногтями по стеклу. Ревновала? Правда? Сергей знал, что впустую, но наблюдать за Кристиной оказалось приятно.
- Через три месяца выяснилось, что это не я охотился за Альбиной, а она за мной, - усмехнулся Сергей. – Отец собрался отдать дочь замуж. Жениха ей нашел. Их круга. Однако невесте он категорически не понравился. Вот она и подстроила мне ситуацию, как в анекдоте. Занимаемся мы с ней любовью, и тут приходит отец с дробовиком.
У Кристины в глазах качнулись блики от потолочных светильников. Вместо холодной настороженности снова повеяло беззаботным весельем. Ольшанский сам вспоминал историю с улыбкой, но два года назад в квартире Альбины был близок к тому, чтобы голым выпрыгнуть из окна четвертого этажа. Нет, дробовика в руках отца не было. За его спиной стояли вооруженные охранники.
- Невеста своего добилась, - поджав губы, рассказывал Сергей. – Свадьба с ненавистным женихом не состоялась. Но всегда есть хотя бы одно «но». Чтобы спасти репутацию дочери и пресечь в будущем такие фокусы, отец все же выдал её замуж. За меня. И по иронии судьбы, долю в бизнесе я получил не как партнер, а как зять.
- А вместе с бизнесом брачный договор? – догадалась Кристина.
- Совершенно верно. По его условиям мы с Альбиной владеем бизнесом совместно, а в случае развода я теряю все. И если сначала речь шла о небольших суммах, то потом, как в старом детском стихотворении, «за время пути, собака могла подрасти».
- И поэтому Демис Адамиди заставил вас взять помощницу со специфическим контрактом? Чтобы потом сам факт существования этого контракта послужил поводом для развода?
Ольшанский молча кивнул и взял второй стакан, чтобы налить себе воды. Он попался на крючок Адамиди дважды. Первый раз, когда сел с ним за карточный стол. И второй раз, когда счел навязанную помощницу-проститутку причудой сумасшедшего грека. Очень странной попыткой отомстить за поруганную честь сестры. Демис кричал, что теперь Сергея будут окружать только настоящие шлюхи. Не оступившиеся замужние женщины, а те, кто действительно берет за секс деньги. Что ничего другого Ольшанский не заслуживает. Только грязь вместо семьи и нормальных отношений.
После этой фразы Сергей и успокоился, что грек не в курсе его фиктивного брака. Чтобы не раздувать скандал с первой несостоявшейся свадьбой, отец отправил Альбину учиться за границей. Её не было не то, что в столице, её в стране не было. Бывший жених остался зол и оскорблен, но отговорка, что невеста выбрала карьеру вместо семьи, звучала лучше, чем измена за месяц до бракосочетания. А Сергею его фиктивный тесть заявил, что если за пять лет, пока Альбина учится, он не накосячит, то, может быть, их брак станет настоящим. Сыграют свадьбу, пригласят пару сотен гостей и на всю деловую Москву объявят, что Альбина Эрих-Герцена стала Ольшанской. Всех все устраивало. Все сидели тихо и просто ждали, но тут появился Демис. Откуда он узнал про Альбину сейчас уже не главный, но очень важный вопрос.
- И что вы собираетесь делать? – очень тихо спросила Кристина.
- Пока не знаю, - Сергей пожал плечами и залпом выпил стакан воды. В пустом желудке противно булькнуло, а от теплой фильтрованной гадости из-под крана остался неприятный привкус на языке. – Мне бы очень помогла твоя операция. Лишение девственности хирургическим путем. Я бы приложил выписной эпикриз из клиники к контракту и справке о твоей девственности и Адамиди ушел бы от Альбины ни с чем. Я бы сказал, что не прикасался к тебе, а вся история с контрактом – прихоть грека.