Пожал плечами.
— Но так растолкуйте им. Сделайте видеомонтаж с Еленой и разошлите всем тем, кто ещё не угомонился.
— Мы так и думали сделать, но сначала хотели получить ваше разрешение, — пояснил он.
— Иди и делай, — сказал ему.
Потом снова посмотрел на мониторы.
Лена теперь лежала на кровати, свернувшись в клубок, и обняла колени.
Её тело немного подрагивало. Нахмурился и приблизил её изображение.
Моя девочка плакала.
Вздохнул и покачал головой.
Для всего на этом свете есть определённое место, и всё должно быть на своём месте. Лена сейчас находится именно там, где и должна находиться — в моём доме и рядом со мной.
Сделал ещё пару затяжек и с остервенеем затушил сигарету.
Положил ладони на стол и склонился ближе к мониторам, глядя на приближенное лицо своей девочки.
Красивая… даже когда плачет.
Сжал руки в кулаки, чувствуя, как накатывает возбуждение.
Мне нравилось в Лене всё — и даже эта хрупкость и ранимость срывали мне крышу. Хотелось прямо сейчас броситься к ней в комнату и попробовать на вкус соль её слёз. Хотелось, чтобы она обняла меня за шею, сказала, что хочет меня и покорно раздвинула передо мной свои длинные ножки, а потом сказала бы, что я для неё — весь мир.
Тяжело выдохнул и вернул изображение в прежнее состояние. Отвернулся от мониторов и тряхнул головой.
Хотел дать ей привыкнуть к новому месту, чтобы дней пять перед ней даже не появляться, но, кажется, я погорячился. Моя выдержка не железная. Двух дней, думаю, хватит, чтобы она привыкла. А потом, я начну приручать её.
Трудно держать себя в руках, когда вот она — руку протяни и возьми своё…
Но пока нельзя.
Надел пиджак, сверху пальто и вышел из кабинета.
На глаза мне попалась управляющая моим домом — Анна Петровна. Седая, худенькая, маленькая, но с таким характером и волей, что любой мужчина позавидует.
— Артур Маркович, вы уже уезжаете? — поинтересовалась она хорошо поставленным голосом. — К ужину вас ждать?
— Нет, Анна Петровна, не ждите меня. Я заночую в городе и вернусь через два дня, — сказал ей и спросил: — Моего брата сегодня кормили?
— Да, Артур Маркович, сделали, как вы распорядились. Сегодня закончилось его наказание, и мы как следует, его накормили, дали воды, а потом вымыли его самого и сменили грязное бельё на чистое. — Отчиталась женщина. — Правда…
— Что ещё? — нахмурился я. Терпеть не мог каких-то накладок и неточностей.
— Он снова пытался выбраться и в этот раз до самой кости содрал кожу на одном запястье. Ему удалось освободить одну руку. Мы не стали пострадавшую руку заковывать обратно. Я распорядилась, чтобы приехал ваш личный врач, Марат Львович и подлечил его.
— Почему сразу мне не доложили?! — рявкнул я.
Она чуть поклонилась и произнесла:
— Простите, если провинилась. Но я решила в тот момент вас не беспокоить, так как вы были заняты Еленой Анатольевной.
— Как он сейчас? — спросил более спокойным голосом.
— Как всегда ругается матом и требует вас, — сказал она.
— Пусть требует, — хмыкнул я. — Позвони мне, когда Марат Львович его осмотрит и подлечит.
— Как скажете, — сказала она и снова чуть поклонилась.
— И ещё, — добавил я. — Внимательно смотрите за Еленой Анатольевной, чтобы она и в чём не нуждалась. Понятно? Я приеду через два дня и тогда, подготовишь её к ужину. К моему приезду пусть повар приготовит самые лучшие блюда. Всё в тот вечер должно быть идеальным, понятно?
— Всё сделаю, Артур Маркович.
Кивнул и ушёл.
Я всецело доверял своим людям. Они за меня готовы и жизнь отдать, если потребуется, и никогда не предадут и не сдадут. И это благодаря не только большим деньгам, которые я платил им за молчание, но и за те дела, которые я для них сделал, и делаю иногда.
Преданность людей бесценна.
Сел в свой автомобиль и уехал.
Два дня.
Как, блять, мне удержаться хотя бы день?
* Витамин «Р» — герой имеет ввиду ремень.
Глава 5
Елена
Неоткуда мне помощи ждать — я поняла это спустя два дня.
По телевизору в новостях никто не говорил обо мне, хотя я надеялась, что меня всё же ищут…
Когда опускались сумерки — я подолгу смотрела в окно, и казалось, будто даже луна надо мной смеётся…
Так недолго и сойти с ума.
Из неволи охота было сбежать, но в плену придётся мне сидеть!
Осознание плена сдавливает грудь и нет-нет, но наступают минуты полнейшего отчаяния, и я хочу кричать!