Так что от общества самых высокородных городских сплетниц я отделалась навсегда, оставив на память о себе двум наиболее противным несходящие прыщи и еще одной — заикание. Не со зла, честное слово! Просто нечисть моего вида терпеть не может, когда ей указывают. Больше этого она ненавидит только необоснованные нежности. Как услышу о себе «славная девочка», увижу насквозь фальшивую улыбку… вот просто не могу не проучить! А если за всем этим следует просьба замолвить папе словечко о какой-нибудь исключительно хорошей и как раз сейчас находящейся в поиске мужа даме, — вредная сущность так и вылезает!
Бестия я или погулять вышла?
Но сейчас не о том.
Итак, от внимания женской половины местного света я освободилась, папа меня даже на еженедельные приемы с собой не брал. Но отделаться от заинтересованных охотников за богатым приданым и прочими благами, которые сулило близкое родство с бургомистром, было не так-то просто.
Безобразию активно потворствовал родитель. И я его в чем-то могла понять: поскольку нечисть я только наполовину, существовал призрачный шанс, что человеческая составляющая все же победит, я влюблюсь, остепенюсь, выйду замуж, обзаведусь несколькими рыжими отпрысками, растолстею и осяду дома с пяльцами в руках. И папа раз в месяц исправно притаскивал нового претендента на мое сердце, лапку и внушительный уже сейчас банковский счет. Ну а я упражнялась в избавлении от них. Потому что толстеть вот вообще не хотела, равно как и не умела рукодельничать. Глядя на торчащие из мятой тряпки нитки, бабушка посмеивалась, говорила, что руки у меня растут из того места, откуда так и не вырос хвостик, и страшно гордилась. А папа не мешал гонять женихов. Тоже гордился, хоть и не признавался. И с теми, кто с достоинством выдерживал ужин у нас дома, потом долго и продуктивно вел дела.
Из всего этого, несомненно, следовало, что единственной настоящей проблемой сейчас были очки с толстыми круглыми стеклами, из-за которых я толком не видела, куда иду. Еще неясное предчувствие, угнездившееся на донышке души, но его за рога не схватишь, а значит, не доказано! Очки же здорово мешали, из-за них я то ногу подворачивала, не заметив выбитого из мостовой камня, то натыкалась на что-нибудь и потом досадовала на синяк, но главное — они лишали возможности любоваться мрачными красотами города, разгуливающей по улицам наравне с обычными людьми нечистью и прочими интересностями.
Обидно, досадно…
Может, завести себе фантомного жениха, чтобы все наконец отстали? Или и это не поможет?
Идея показалась такой симпатичной, что я напрочь забыла об остальном. Ее обдумывала. И так, и эдак обдумывала, оценивала со всех сторон, и чем больше воображала себе, как оно будет, тем сильнее авантюра мне нравилась.
Ничего удивительного, что я не заметила несущегося по улице экипажа. Да и как бы я его заметила в очках, если перед глазами лишь цветное расплывчатое пятно?
Ступила на дорогу — и только тогда услышала грохот колес. И вопль:
— Брысь в сторону!!!
Знать бы еще, в какую сторону… Но этого я не знала, а потому так и осталась стоять на месте.
Судя по звукам, экипаж неумолимо приближался.
Нет, я не чокнутая, жизнь свою люблю и конечности предпочитаю иметь целыми и в полном комплекте. Просто… я растерялась. Остолбенела. Понимаю, что еще секунду назад надо было снять очки, определиться с направлением и убраться на безопасное расстояние, а двинуться не могу. Даже пальцем шевельнуть.
Только бы у извозчика хватило ума и ловкости не задеть меня!
Послышался поток цветистой ругани. Я втянула голову в плечи, зажмурилась, хотя и так ничегошеньки не видела… и тут меня схватили за талию и с силой рванули в сторону. Экипаж прогрохотал так близко, что меня обдало пылью, а в нос ударил кисловатый запах пота.
Хрусь… Хрусь… Это бесславно погибли под колесами мои очки.
С устойчивостью сегодня были проблемы. Я неловко качнулась и чуть сама не последовала за ними, но сильная рука удержала и попрактиковаться в полетах не дала.
— Фу-у-ух! — в переводе с нижнего это должно было значить «спасибо».
Одеревеневшие от ужаса пальцы рефлекторно вцепились в края расстегнутого камзола.
— Блаженная, да? — счастливо вопросили сверху.
Неожиданный спаситель оказался на целую голову выше меня.
Благодарности поубавилось, но вместе с ней таял и страх. Только сердце в груди грохотало как бешеное.
— А ты всем, кого из-под колес выдергиваешь, это говоришь? — больше для порядка проворчала я, нашла в себе силы отцепиться от него и отступила на шаг. — Просто вижу плохо.